Повесть о гомункуле. Фэнтези-роман

– Разбойница! – со смехом сказал всадник, отогнавший собаку. И этими словами приманил настоящих грабителей. Через пару часов на дорогу высыпало несколько разбойников, окружив карету с двух сторон. Их главарь, крепкий мужчина с густой щетиной и выгоревшей до ржавого цвета одежде, направил шпагу на охрану принца. Никто ничего не говорил – шайка начала драться с путешественниками, как вдруг створка дверцы откинулась в сторону, и из неё выскочил молодой человек. Как ребенок к праздничному торту, прыгнул он на главаря шайки, выставляя вперед свою саблю. Мастер Рафаэль на пару минут вжался в мягкое сиденье. Выбегать из кареты и ему было бы глупостью, а потому он осторожно, придя в себя, выглянул в окошко. Пара минут боя – и у дороги лежали два тела в обносках, причем одно без головы.

Вот теперь учитель принца слез на землю и подбежал к Людовику, тряся руками.

– Ваше величество!

Тот стоял и молча вытирал кружевным платком кровь с сабли.

– Я не убил его, только ранил в руку, – пылко проговорил он.

– Милорд, вы отлично сражались, – сказал Ворон, который отсек голову грабителю. Этот человек стоял спокойно, будто он только что созерцал окрестности, а не убивал.

– Спасибо моим учителям, – уже более спокойно говорил Людовик, – а теперь по коням и в путь.

Он и мастер Рафаэль сели обратно в карету. Через пару мгновений лошади вновь застучали по вытоптанной дороге.

– Неприлично победить принца на турнире, – Людовик хотел высказаться, – только сын Генриха Черного бился со мной на равных. А эти, – принц махнул кистью руки назад, – им все равно.

– Я боялся, что останусь без ученика, – признался мастер Рафаэль, – честное слово, как в книге! Но куда приятней читать. Впрочем, левобережье…

– А я боялся, что всю жизнь просижу в канцелярии, – рассмеялся Людовик. Засмеялся и Рафаэль. Смех – лучшее лекарство от потрясений.

Пещера под землей была не то что бы большая, но вот коридор от входа в неё до основной комнаты был чертовски длинным. Сероватые камни то там, то здесь прорезали белые и зеленые жилки бирюзы и горного хрусталя. В единственном помещении, расположенном здесь, у стены стояли железные клетки с животными. Их было три, и в каждой сидело по зверю: медведь, волк и кабан. Клетка медведя была небольшой, и крепкой, слишком крепкой. В глазах зверя читалось, что если он выйдет, с удовольствием разомнет лапы, особенно о тех, кто его сюда посадил.

Волку же было просторно за перевязанными прутьями, но он то метался, то останавливался и поджимал хвост как побитая дворовая собака. Его желтые глаза косили на продолговатые мешки в углу, от которых шел легкий гнилостный запах.

Бурый кабан же стоял спокойно. Он вчера метался весь день и весь вечер по свой тюрьме, обессилел, и, если можно сказать так о животном, впал в апатию. Теперь он лишь двигал носом, втягивая воздух пещеры, и поднимал крепкие клыки в сторону длинного грубоватого стола и полок у другого края комнаты. Там горели свечи, нет, не коптящие сальные, а зажженные магией. Простейшей, даже для самых младших учеников. Они откидывали свой негреющий отсвет на красные глиняные кувшины, закрытие круглыми крышками, большие и малые, стоящие рядами на полу и полках.

Вдруг волк перестал кружить и сел на задние лапы. Кабан и медведь повернули головы влево – по коридору шел их тюремщик Абдула и тащил длинный мешок.

– Не в том, я, ох, возрасте, тяжести таскать, – бормотал он себе под нос.

Животные втянули в себя слабый запах от мешка – пахло лесными травами и дубовой корой.

В комнате вспыхнуло, и появилась маленькая шаровая молния. Она повисла над столом, выжидая, пока Абдула взвалит на грубые доски свой мешок, и разрежет ножом…

Ночь принц и свита пробыли в замке, а утром выдвинулись в дальнейший путь. Отъехав недалеко от замка, Людовик решил еще раз перекусить прямо в карете, поискал куль с хлебом и мясом, и не обнаружил его. Тот каравай, который с любовью был испечен кухаркой, и позже охраняемый её котом, был забыт на столе в гостиной.

– Здесь рядом небольшая деревня. Предлагаю заехать в деревню и купить у них, – сказал он Рафаэлю.

Сказано – сделано. Карета свернула с главного тракта на дорогу, неглубокие колеи которой поросли луговыми травами, над которыми кружили белые бабочки. Людовика кольнули в сердце воспоминания. Когда-то он, еще ребенком, пару раз заезжал сюда, сбегая из замка на своем коне. Столичный город был горделив, крупная деревня у замка говорлива и шумна, а здесь была тишина. Принц хотел было, чтобы к его носу потянулся пряный запах свежего хлеба, на худой конец резкий от свежих щей, но обоняние уловило нечто иное – солоноватый запах крови.

Перед каретой возникла маленькая серая собака. Она, шатаясь, неуверенно переставляла белые лапы, и из её пасти вырывался даже не хрипящий, а свистящий звук. Оказавшись перед лошадьми, она подняла вверх большие карие измученные глаза, повалилась на бок и издохла.

– Лучше вашему величеству взять свой меч, – предупредил Вепрь.

Второй охранник взял за хвост собаку, спокойно осмотрел, и отшвырнул труп в кусты.