Повесть о граффах

– На инсценировку это мало похоже, госпожа Шаас, здесь я согласен. В результате нападения Прут Кремини получил сотрясение мозга и весь дворец узнал о похищении Белого аурума. Вряд ли такой расклад имел для воров выгоду. Однако вариант инсценировки я не исключаю. И у меня есть еще один. – Он затормозил, и граффы обступили его со всех сторон. – Кто-то другой раскрыл замысел Прута Кремини. Кто-то, кто не на его стороне. Во время шоу иллюзионистов этот кто-то напал на лже-отражателя, тем самым раскрыв его обман и не выдав себя.

– Кто же это мог быть?

– Кто-то из гостей приема?

– Или из персонала…

Ид Харш, с достоинством выдержав весь перечень высказанных догадок, коротко подчеркнул:

– Даже если бы я и знал имя нападавшего, то не сказал бы вам.

Казалось, на этом их расспрос должен быть окончен, но Август отступать и не думал:

– А когда они провернули кражу во второй раз?

Было видно, что Харш находился на грани своего терпения. Последующие слова он произнес без прежнего радушия, которого и так было с гулькин нос.

Когда Прута Кремини выписали из госпиталя, он вернулся к работе дворцового отражателя. В деле о похищении Белого аурума он стоял как пострадавший, поэтому его желанию работать никто не воспротивился (на этом моменте Ид Харш как-то стыдливо опустил взгляд на свои сапоги). В связи со случившимся в День Ола массовых мероприятий во дворце временно не проводили, но одно исключение все же было. Именины ее величества Королевы. Толп именитых гостей не созывали, на праздник пригласили лишь родных королевской семьи, но это не помешало провести во дворце масштабную подготовку. Очевидно, Прут Кремини воспользовался именно ей.

Выкладывать подробности Харш отказался.

– Приступим к моим вопросам, господа, – утвердил детектив и, игнорируя возмущения Августа, повернулся к Филиппу. – Господин Кроунроул, обязан вам сообщить, что согласно показаниям Олли Плунецки, Чвата Алливута и Эрма Сколоводаля, одним из участников кражи Белого аурума является ваш двоюродный брат Нильс Кроунроул.

Харш смотрел на Филиппа, не отрываясь. Ирвелин понимала: детектив считывал его реакцию, только Филипп не менял выражения сдержанности даже после услышанного, ни тени беспокойства на его остром лице, ни дрогнувшей у глаз складки.

– Вы не назвали имени своего кузена на допросе, господин Кроунроул. Скрыли его от следствия, что несколько усложняет ваше положение. – Очередная натянутая пауза, от которой у Ирвелин забегали по спине мурашки. – Но у вас еще есть шанс помочь следствию. Скажите, где ваш кузен может сейчас находиться?

– Я не знаю, – ответил Филипп просто, обнажая при этом абсолютную правду.

Ид Харш выжидал, полагая, что Филипп добавит что-то еще. Но он молчал, как молчали и остальные. Мира беспокойно крутилась на каблуках, а Август сделал вид, что его заинтересовал подлетевший к ним взъерошенный снегирь.

– Сообщаю вам, что ваш кузен объявлен в розыск, как и второй графф по имени Брагаар. Однако. – Харш тяжело вздохнул. – Взяв во внимание вашу репутацию и участие вашей… эм-м… компании, считаю себя обязанным отметить, что следствие по этому делу будет функционировать под грифом «секретно». Полиция Граффеории пока обнародует лишь одно имя – Прута Кремини, главного виновника истории с грабежом дворца.

Ирвелин, Август и Мира уставились на Филиппа. По выражению иллюзиониста сложно было что-либо счесть, но то, что он не ожидал от полиции подобной щедрости, стало для всех очевидным.

– Спасибо, – только и сказал он.

– Госпожа Баулин, по вам решение тоже принято. – Харш без промедления обратился к Ирвелин. Отражатель затаила дыхание, боясь выдать свое волнение, и краем глаза увидела Августа, который подошел к ней ближе. – Вы, госпожа Баулин, стали объектом долгих споров. Капитан Миль по отношению к вам был непреклонен, и вы должны понимать, что у нас есть основания не доверять вам. Вы навлекли на себя массу проблем, и не ясно, случайность это или намеренный ход. Однако пришли мы к следующему заключению: вы, госпожа Баулин, от тотального сканирования освобождены, но отныне за ваши неосторожные поступки несу ответственность лично я, поэтому буду премного благодарен за вашу порядочность.

Правильно ли Ирвелин сейчас услышала? Сам Ид Харш заступился за нее?

– Больше мне сказать вам нечего, – закончил детектив и попытался изобразить что-то наподобие улыбки. Вышло у него не очень похоже, даже термит, попавший в суп, выглядел бы куда радушнее. Заложив руки за спину, сыщик зашагал прочь.

– Детектив Харш! – крикнула ему вслед Ирвелин, отошедшая от своих переживаний. – Что вы думаете по поводу зоркого поля? Возможно ли, что поле находится не под Мартовским дворцом?

Ид Харш развернулся. Ветер раздувал его темные волосы.

– Со всем уважением, госпожа Баулин, но тот довод, что некая преступная организация возомнила себя историками и выдумала свое зоркое поле, еще не означает, что всеми принятые факты ложны. Ваша теория любопытна – это все, что я могу сказать. К тому же данный вопрос в мою компетенцию не входит. Всего вам доброго.