Повесть о храбром зайце

Для своих ритуалов инициации водяные козлы используют особый яд с тяжёлым наркотическим эффектом. Неподготовленного он убивает почти сразу. У того же, кто на протяжении лет принимает яд всё возрастающими дозами, появляется шанс выжить. Главное ему при этом не потерять рассудок – галлюцинации от наркотика сильные, долгие, почти у каждого смертельно опасные. Их боятся больше самого яда, оно и понятно. Инициируемого опускают в специально для него подготовленную ванну, в которой он должен продержаться ночь. Если он (или сердце его) не справится, то ванна станет ему могилой. В лучшем же для него случае быть ему «капитаном – первым охотником», мужем какой-нибудь знатной козлихи, почётным гостем «главного капитана» всех водяных козлов. В это трудно поверить (да никто мне и не поверит), но теперь и я… теперь я тоже…

Теперь я тоже. Возможно я единственный заяц, прошедший инициацию водяных козлов. Конечно, форма не та, но… держу пари, этот ибекс не скупился на жижу – влил сюда с верхом всё, что имел! Отсюда вопрос к тебе, ибекс!»

Заяц: Один вопрос к тебе, ибекс!

Ибекс: Беэээ! Голос прорезался! Ты смотри!

Заяц: Скольких ты убил этой жижей?

Ибекс: Жижей, бэ? Нет, эт не жижа. Это лучше, бэ! Лучше! Таблетка бэ. Большая, как сковорода. Вооот такая! Я эту…

Заяц: Скольких ты убил тут?

Ибекс: Не перебивай бэ! Я…

Заяц: Скольких ты тут убил?!

Ибекс: А тебе-бе-бе не всё равно, а бэ?! Ну был один, ну был другой! Подонки бэ-бэ-бэ, психопаты! Мои личные враги. Не суйся, бэ! Не суйся, красный! Во хуй ша!

Заяц: Это я тебя «во хуй ша»! Я! Ты там не заблуждайся понапрасну, ладно?! И я ещё разок тебе скажу: я выйду отсюда! Никакие твои наркоманские штучки со мной не сработают. Я выйду! Я выйду, слышишь? Тогда и посмотрим, кто кого «во хуй ша»!

Ибекс: Эхх… бэ-бэээ… Давай договоримся.

Заяц: Давай договоримся!

Ибекс: Ты пойми, красный! Пойми меня хорошо! Моя задача, бэ, простая. Как это тебе сказать понейтральней? Я должен убить тебя… бэээ… «естественным образом». Скажем так, бэ, «не касаясь». Времени у меня немного – нужно управиться до приезда обезьяны этой столичной, что б её! Приходится хитрить, понимаешь! Я…

Заяц: Давай без анекдотов! Что ты там придумал?

Ибекс: Что такой нетерпеливый, бэ?! Перебивает он меня! Ну смотри, раз так хочешь, бэ!

Ибекс ненадолго отошёл от решётки – судя по звукам неслишком далеко. Вернулся, присел, выставил вперёд лапы – что-то показывает зайцу. «Что это?» Какая-то плетёная корзинка. «С такими ходят на «пикник».»

Ибекс: Ну, вангбадан? Видишь? А бэ?

Заяц: Что там?

«Уж точно не завтрак мне принёс!»

Ибекс: Завтрак тебе принёс, бэ-хэ-хэ! Заоцэн, бэ! Шучу, шучу бэ! Змея у меня там ядовитая. Дегенеративная, с пустынь. Хочешь с ней познакомиться, а бэ бэ? Я её тебе сейчас скину.

Заяц: А кидай! Давай, давай! … Это всё, что ты, козлище, смог придумать? Кто из нас двоих – вангбадан?

Ибекс: Видишь ли, бэ, ядовитая змея – она ж намного лучше, чем яд! Она… естественней. Я думаю, это неплохая придумка, бээ. Работает. Понимаешь, бэ? Работает.

Заяц: Не со мной!

Ибекс: Все так говорят, бээээ! У меня к тебе простая просьба будет. Я только попрошу тебя её исполнить и уйду. Хорошо, бэ? Хорошо?

«О, чёрт его возьми! Да это же маньяк! Расслабился, раскрылся, снял бумажную масочку! Я только сейчас это понял! Как я не замечал?! Он получает удовольствие от этих пыток и убийств! Он считает себя гением! Посмотри на него! Послушай его! Да у него слюни текут на эту змею! Он смакует, он жрёт каждое своё слово! Уверен, он потом спускается в зиндан, что б провести какой-то ритуал. Маньяк без этого не может! Совершенно необходимо для него надругаться как-нибудь над телом, забрать какой-нибудь трофей! Вот он! Вот это и будет мой шанс! Один единственный! Один!»

Заяц: Валяй свою просьбу! Говори!

Ибекс: Я бы не просил, бэ… но ты сам понимаешь, красный: змейка моя сама по себе вряд ли станет на тебя нападать. Змейка добрая, а бэ? Змейка добрая, бэ бэ бэ! Не обижай её, ладно? Позволь ей сделать своё дело – не мешай ей, а помоги ей! Умри, красный! Умри, бэ! От яда змеиного умри и успокойся!

Ибекс раскрыл корзинку и перевернул её. Змея упала в центр зиндана: в остатки грязной лужи с ядом водяных козлов, в мокрый зелёный песок, в светло-жёлтый, сухой, как у моря. Брызги с лужи разлетелись в стороны, жёлтый песок поднялся облаком; змея-дегенератка зашипела, загремела, свернулась в несколько восьмёрок, отползла поглубже в тень. Теперь к стенам. Повисла. «Всё!»

Заяц: Добрая.

Ибекс: Доообрая! Я же говорил тебе-бэ-бэ, а бэ?!

Заяц: Что дальше?

Ибекс: Что, что? Ты так и не понял, красный? Я дарю тебе шанс! Я дарю тебе шанс, бээээ!

Заяц: …

Ибекс: Ну что ты молчишь, бэээ? Ты ж, бэ-бэ, пойми меня наконец: завтра будет хуже! Будет намного хуже! Я тебя заморю, бэ! Я тебя выжму как ссаную тряпку, бэ бэ бэ! Сойдёшь с ума, молить бэ-будешь! А так…

Заяц: А так «один укус змеи и 2 часа страданий»? Это… «мой шанс»?