Повесть о любви и тьме

Можно, например, вылить этот смертельный яд в чашку с водой, стоящую в клетке Альмы-Мирабель, слепой и лысой птицы, и ее подружки, шишки с крыльями. Я раздумывал, взвешивая все плюсы и минусы: шишка может на меня донести, а вот вазон с фикусом наверняка не проронит ни слова, даже если его допросят с пристрастием, подвергнув жестоким пыткам. Выбор мой, таким образом, склонился в пользу фикуса, а не парочки птичек (которые, так же как тетя Мала и дядя Сташек, бездетны, и их тоже нельзя спрашивать, когда же наконец они снесут яичко).

Спустя какое-то время тетя Мала обнаруживает, что стакан мой пуст. Тут же выясняется, что я сделал ее – нет, в самом деле! – совершенно счастливой исключительно тем, что получил удовольствие от ее газировки. Я улыбаюсь и произношу, совсем как взрослые и даже с интонацией, свойственной взрослым в таких ситуациях: “Спасибо вам, тетя Мала, спасибо вам, это было просто замечательно!” И она, не задавая вопросов, торопится вновь наполнить мой стакан и напомнить, что она приготовила целый кувшин. Быть может, ее газировка и вправду не так уж насыщена пузырьками, но ведь верно, что она сладкая-пресладкая?

Я подтверждаю, вновь и вновь благодарю тетю Малу, выжидаю удобный момент, опять крадусь незамеченным, точно подпольщик, направляющийся к укрепленной британской радиолокационной станции, и отравляю нектаром кактус, растущий в другом вазоне.

И в следующее мгновение охватывает меня острый соблазн, непреодолимый, как желание чихнуть или как дикий смех, налетающий на тебя внезапно в классе, – соблазн исповедаться. Встать и громко провозгласить, мол, ваша газировка так воняет, что даже коты и птички ваши воротят нос, а я просто взял и вылил все в ваши вазоны, и теперь и кактус, и фикус помрут.

И быть наказанным, и понести свое наказание, как герой. Без раскаяния.

Понятно, что я не делаю этого: мое стремление очаровывать намного сильнее желания шокировать. Я из породы еврейских мудрецов, я не Чингисхан.

* * *

По дороге домой мама заглядывает мне в глаза и говорит с заговорщической улыбкой:

– Не думай, что я не видела. Я видела все.

А я – вид у меня невинный и безгрешный, только сердце бьется в груди перепуганным кроликом:

– Все видела? Что ты видела?

– Я видела, что ты ужасно скучал. Но ты сумел себя превозмочь и этим порадовал меня.

А папа сказал:

– Действительно, мальчик сегодня вел себя образцово. Но ведь за это он был щедро вознагражден: яблочный пирог, два стакана газировки, которую мы не покупаем, хотя он всегда просит, но кто может знать, достаточно ли чистые стаканы в киоске, где продается газировка.

Мама:

– Я не совсем уверена, что этот напиток и вправду понравился тебе, но обратила внимание, что ты, стараясь не обидеть тетю Малу, выпил все. И мы тобой гордимся.

– Твоей маме ведомы самые сокровенные, самые тайные движения человеческого сердца. Она знает не только сказанное тобой, не только совершенное тобой, но и мысли твои. Но это не всегда легко – пребывать днем и ночью рядом с таким проницательным человеком.

– И когда тетя Мала предложила тебе еще один стакан газировки, – продолжала мама, – я обратила внимание, что ты поблагодарил ее и выпил все до конца, чтобы порадовать ее. Я хочу, чтобы ты знал – не многие дети в твоем возрасте способны на подобную деликатность, да и вообще таких людей немного.

В эту секунду я с трудом удержался от признания, что не я, а вазоны семейства Рудницких столь деликатны и что это они испили чашу этой отравы до дна.

Но как я мог сорвать с себя и бросить к ногам мамы все награды, которыми она только что меня одарила? Как мог я огорчить моих невинных и наивных родителей?

Ведь ровно минуту назад я узнал от мамы, что если приходится выбирать между ложью и обидой, то следует выбрать не жестокую правду, а деликатность. Доставить человеку радость или сказать ему суровую правду? Не причинять ему боли или не обманывать его? Нет, великодушие превыше прямоты. И, поступая так, ты возносишься над пыльной и потной толпой. Ведь ты необычный ребенок.

Папа уже пустился в рассуждения:

– В иврите слово “бездетный” связано со словом “тьма”. И возможно, древнее значение этого слова – отсутствие: отсутствие детей, отсутствие света. В дополнение к этому на иврите слово “бездетный” схоже по звучанию и написанию со словом “беречь”… Помните, что сказано в Притчах Соломоновых: “Берегущий розгу свою ненавидит сына своего”. И я воистину согласен с этим библейским стихом.

И папа до самого дома объяснял связь иврита, арамейского, арабского, привлекая языковые источники разных эпох и стран. Так я узнал, что название этого жуткого напитка, которым потчевала меня тетя Мала, оказывается, французского происхождения…

А закончил папа так:

– Как только мы вернемся домой, соизвольте, ваша честь, собрать все игрушки, которые так и остались валяться разбросанными.

36

Все, чего были лишены они в своей жизни, все, что было им не дано, взвалили родители на мои плечи.