Повесть об Андаманах

Братья Саваркар были осуждены по так называемому насикскому делу[47] в провинции Бомбей. Существовало два насикских заговора, причем первому предшествовал так называемый гвалиорский заговор, и все три заговора были связаны между собой.

Кроме того, обвиняемые в этих заговорах были так или иначе замешаны в двух акциях: попытке взорвать в ноябре 1909 года автомобиль, в котором в тот момент находился вице-король Минто, и в убийстве в декабре того же года окружного судьи-англичанина в Насике. В числе документов, представленных суду, был такой, в котором содержался прямой призыв:

«Терроризируйте чиновников — и англичан, и индийцев, — и тогда крушение всей машины угнетения станет ближе… Кампания отдельных убийств — лучший метод парализовать бюрократию и всколыхнуть народ».

Кстати, статья 121 индийского Уголовного кодекса, по которой они были осуждены, гласит, что тот, кто ведет войну против королевы, пытается вести таковую или подстрекает к ее ведению, приговаривается к смертной казни или пожизненной каторге, а также подвергается штрафу.

По приговору, вынесенному 24 декабря 1910 года по первому насикскому делу, Винаяк Дамодар Саваркар был приговорен к каторге на 25 лет, а затем еще раз к каторге на 25 лет по второму насикскому делу, решение по которому было вынесено 30 января 1911 года. Обращает на себя внимание то, что в противоположность обычному порядку, когда исполнение одного приговора исключает другой, в этом деле было оговорено особо, что приговоры должны быть приведены в исполнение последовательно, а это означало ссылку на каторгу на 50 лет.

Саваркар в то время, когда в Индии шел над ним судебный процесс, находился в Англии. Ему надо было ненадолго уехать в Париж, что он и сделал, но, чтобы не прослыть трусом, вернулся в Англию, где был немедленно арестован и на судне отправлен в Индию. В Марселе ему удалось бежать, но английская полиция, разумеется не без помощи французской, вновь схватила его. Поскольку это произошло во французских водах, Саваркар, оспаривая законность таких действий, обратился в Международный суд в Гааге, но его обращение было отвергнуто. Приблизительно в то же время правительство Индии также вынесло окончательное решение относительно его апелляции, касающейся незаконного решения о последовательном исполнении двух при говоров. В своей книге «Повесть о ссылке на пожизненную каторгу» (он написал ее после возвращения с Андаманских островов) Саваркар рассказывал о тех превратностях судьбы, которые выпали на его долю по дороге в Порт-Блэр.

Он писал, что слово «пятьдесят» все время звенело у него в ушах, но он утешал себя тем, что таким об-, разом правительство Индии соглашалось с индуистской доктриной возрождения, так как в решении суда говорилось, что сначала он отбудет свой первый срок, а затем второй.

Саваркара везли на Андаманские острова с группой преступников, состоящей из 50 человек. Они происходили из самых низших слоев населения Индии. Среди них были и индусы, и мусульмане.

Несмотря на все трудности пути, при виде острова Саваркар не мог не взволноваться, тем более что тот украшал море словно дворец, построенный в стране фей. Остров был столь живописен и аккуратен, что сердце закованного в кандалы Саваркара дрогнуло.

Некоторое время с политическими заключенными обращались так же, как с другими. Им разрешили даже жить вместе под наблюдением одного надсмотрщика-патана и дали работу, которая называлась «щипание пакли». Она состояла в выщипывании волокон на поверхности твердой скорлупы кокосовых орехов, предварительно разбитых на куски. Это была не только трудная, но и очень нудная работа, от нее болели руки. Однако для заключенных все наихудшее было еще впереди. Приехавший из Калькутты высокопоставленный чиновник решил, что политические заключенные не должны жить и работать вместе. Поэтому их разместили не только по разным бригадам, но и по разным камерам. Если их видели беседующими и надзирателю казалось, что беседа носит подозрительный характер, на них надевали наручники и, по словам Саваркара, подвергали всяческим наказаниям. И тогда вместо щипания пакли ставили на работу на прессе для выжимания кокосового масла. Заключенных запрягали как тягловый скот и привязывали к брусу, который вращал жернов. Было достаточно двадцати оборотов, чтобы вымотать самого сильного кули и самого дюжего уголовника. Ни одного бандита старше двадцати лет на эту работу не ставили, а несчастные политические заключенные годились для нее в любом возрасте.

Самое страшное, что заключенным не хватало воды даже для питья, а о том, чтобы помыться, не могло быть и речи. Узникам разрешалось ходить в туалет только три раза в день: утром, в полдень и вечером — и ни разу больше ни при каких обстоятельствах. Очень унижал каторжников и такой вид наказания, когда их запрягали вместо лошадей в повозки, на которых разъезжали государственные чиновники.