Повседневная жизнь масонов в эпоху Просвещения

1870-е годы ознаменовались рядом выдающихся открытий. Например, «брат» Антуан Лоран де Лавуазье (1743–1794) пришел к окончательному выводу о невозможности превращения воды в землю (этот вопрос долго оставался спорным), а в 1772 году, приобретя материалы за свой счет, впервые определил химический состав алмаза. После открытия кислорода Дж Пристли и К В. Шееле в 1774 году он развил новую теорию окисления и горения в противовес общепринятой тогда теории флогистона — огненной субстанции, якобы наполняющей все горючие вещества и выделяющейся из них при горении. Газообмен при дыхании уже давно не составлял тайны для ученых и даже для менее образованных людей. В конце января 1774 года специальная комиссия французской Академии наук наблюдала в Париже за испытаниями первого водолазного скафандра — изобретения одного кузнеца, служившего при королевском флоте. Эксперимент окончился не совсем удачно: сломалась пружина механизма, подававшего воздух в шлем водолаза, и изобретатель пробыл на дне Сены десять минут вместо запланированного часа, после чего был вытащен в состоянии обморока.

Победное шествие научно-технического прогресса продолжилось и в 1780-х. Уильям Гершель в 1781 году открыл Уран, и на масонском фартуке французского астронома Лаланда появилось символическое изображение семи планет, вращающихся вокруг Солнца (во имя науки Лаланд отошел от масонской традиции). Число семь скрыто присутствует в 28-й степени исправленного шотландского устава — степени рыцаря Солнца.

Но наиболее богатым на события оказался 1783 год. 25 апреля братья Жозеф и Этьен Монгольфье, члены ложи Девяти сестер и Истинной Добродетели, продемонстрировали в городе Анноне гигантский воздушный шар весом 220 килограммов, поднявшийся в воздух на 400 метров за счет подъемной силы горячего воздуха. Их отец был владельцем бумажной фабрики в Авиньоне, и шары братьев Монгольфье были сделаны из бумаги и льна. На деньги, собранные по подписке парижской интеллектуальной элитой, физик Жак Александр Сезар Шарль соорудил шелковый шар и наполнил его водородом, открытым англичанином Генри Кавендишем (газ был получен от растворения железных опилок серной кислотой). Более шести тысяч человек собрались под проливным дождем на Марсовом поле в Париже, заплатив за места и вооружившись подзорными трубами и зонтами. Когда шар улетел, один из зрителей воскликнул: «Ну и зачем нужно такое открытие?!» — «А зачем нужно новорожденное дитя?» — ответил ему стоявший тут же Бенджамин Франклин. (Кстати сказать, испытания громоотвода, изобретенного им в 1752 году, прошли в Париже неподалеку от места запуска шара.) Творение Шарля приземлилось через 45 минут в 20 километрах от Марсова поля, напугав крестьян, которые разорвали его вилами, опасаясь, однако, трогать руками.

«Никогда еще мыльный пузырь не занимал так серьезно ватагу детей, как аэростатический шар гг. Монгольфье занимает уже целый месяц свет и двор, — писала в августе 1783 года газета «Корреспонданс литтерер», которую читали все государи и просвещенные люди Европы. — Во всех наших кружках, на всех ужинах, в будуарах хорошеньких женщин и в академических лицеях только и разговоров, что об опытах, атмосферном газе, воспламеняющемся газе, летающих колесницах и путешествиях по воздуху. Собрав воедино все эти проекты, химеры и выдумки, порожденные новым открытием, можно было бы написать книгу гораздо безумнее, чем книга Сирано де Бержерака[50]».

Правда, братья Монгольфье устроили воздушное путешествие сначала для животных: в корзине, подвешенной к шару, находились баран, петух и утка. Опыт состоялся в Версале, чтобы его могла наблюдать королевская семья (сам Людовик XVI был неплохим инженером). К Версальскому замку было не проехать: кареты и коляски стояли плотно одна к другой, любопытные забрались на крыши, набились во двор, прильнули к окнам. Шар объемом 40 тысяч кубических футов поднялся на высоту 600 метров и через восемь минут, когда воздух остыл, приземлился в двух километрах от места старта. По сообщениям газет, после приземления «баран спокойно жевал, но утка и в особенности петух забились в угол и, хотя видимо не пострадали, были, по меньшей мере, сильно удивлены». «Брат» Антуан Гудон создал барельеф, изображающий изобретателей в профиль.

Этьен Монгольфье сам рвался в воздух, но отец ему это категорически запретил. Зато Жан Франсуа Пилатр де Розье, профессор физики и химии из Реймса, член ложи Святого Франциска Совершенного согласия на востоке Парижа, был волен располагать своей жизнью. Король хотел сначала испытать надежность воздушных шаров на приговоренных к смерти, но Пилатр де Розье не мог этого допустить: «Как?! Гнусные преступники покроют себя славой, первыми вознесшись в небеса?!» Компанию ему составил маркиз Франсуа д’Арланд. 21 ноября они взлетели на монгольфьере, оборудованном топкой, и проделали по воздуху путь в восемь километров.