Поздняя греческая проза

Напоследок внесли столы для ужина и подали в плетенках из слоновой кости сладости и пироги всех сортов — и критские, и твои самосские, друг мой Линкей, и аттические; каждый сорт печенья лежал в особой корзинке. После этого мы встали и удалились, трезвые, клянусь богами, от страха перед полученным богатством.

Теперь ты в одиночестве живешь в Афинах и блаженствуешь, слушая поучения Феофраста, питаясь винегретом с тмином, дикой капустой и вкусными кренделями, любуясь Ленеями и горшечными празднествами. Мы же, получив богатство в виде угощения на пиру у Карана, ищем теперь для покупки, кто — дома, кто — земли, кто — рабов".

IV, 15 [Спартанские пиры]

Затем следует сказать и о спартанских пирах. Геродот в девятой книге своей "Истории", описывая утварь Мардония[478], упоминает о спартанских пирах; вот что он говорит: "Ксеркс, убегая из Греции, оставил Мардонию всю свою утварь. Когда Павсаний[479] увидел ее, а также разукрашенную золотом и серебром палатку с разноцветными занавесями, он приказал пекарям и поварам приготовить точно такой же обед, какой они готовили для Мардония. Пока они исполняли приказ, Павсаний разглядывал золотые и серебряные ложа, устланные дорогими покрывалами, серебряные столы и великолепную пиршественную посуду. Пораженный всем виденным, Павсаний, желая пошутить, велел своим собственным слугам приготовить спартанскую трапезу. Когда все было готово, Павсаний, смеясь, пригласил греческих полководцев. Они пришли, и он, показав им убранство обоих пиров, сказал: — Эллины, я созвал вас, чтобы показать неразумие мидийского вождя: он, живущий в такой роскоши, пришел к нам, живущим так скудно!"

Говорят также, что некий житель Сибариса[480], находясь в Спарте и сидя со спартанцами за их общей трапезой, сказал: — Понятно, что спартанцы — самый храбрый из всех народов: ведь любой здравомыслящий человек согласится скорее тысячу раз умереть, чем получать столь скудную пищу.

IV, 64-65 [О вмешательстве суда в частную жизнь граждан]

64. Гегесандр[481] рассказывает, что до великого беспутства дошел Деметрий, потомок Деметрия Фалерского. Он держал любовницу, Аристагору из Коринфа, и утопал в роскоши. Когда же члены ареопага вызвали его и приказали жить поскромнее, он ответил: — Да я и теперь живу благородно, как подобает свободному человеку. И подружка у меня самая красивая, и не обижаю я никого, а что я пью хиосское вино и позволяю себе много других удовольствий, — так на все хватает моих собственных доходов; а взяток я не беру и не развратничаю тайком, как иные из вас. — И он назвал поименно некоторых из тех, кто так поступал. Услышав об этом, царь Антигон назначил его одним из фесмофетов[482]. Исполняя во время Панафиней должность начальника конницы, Деметрий воздвиг для Аристагоры возле герм[483] помост выше самих герм. А во время элевсинских мистерий он поставил для нее кресло возле самого храма Деметры, говоря, что заставит плакать всякого, кто этому воспротивится.

65. О том, что в старину члены ареопага вызывали в суд и наказывали тех, кто жил беспутно и не по средствам, рассказывают в своих историях Фанодем, Филохор и многие другие. Так вызвали философов Менедема и Асклепиада, когда те были молоды и бедны, и спросили их, как это они ухитряются, проводя целые дни в обществе философов и при этом не имея никакого имущества, сохранять крепость тела. Обвиняемые просили пригласить в суд одного мельника; тот явился и показал, что они каждую ночь приходят к нему на мельницу и там мелют, получая за это две драхмы на обоих. Судьи удивились и присудили им почетную награду в двести драхм.

Также и жители Абдеры публично судили Демокрита за то, что он промотал отцовское наследство. Но после того, как он прочел им свой "Великий диакосм" и "О царстве Аида" и сказал, что все истратил, создавая эти труды, его оправдали.

V, 40-44 [Корабль Гиерона]

Я думаю, нельзя умолчать о корабле, построенном Гиероном Сиракузским[484], тем более что постройкой его руководил геометр Архимед. Некий Мосхион издал об этом судне сочинение, которое я недавно внимательно прочитал. Вот что пишет этот Мосхион: "Диоклид из Абдеры удивляется "гелеполе", осадной машине, которую Деметрий подвел к стенам города Родоса; Тимей дивился костру, разложенному сицилийским тираном Дионисием, Иероним — колеснице, изготовленной для перевозки тела Александра, Поликлит — светильнику, сделанному для персидского царя. Сиракузский царь Гиерон, который во всем был другом римлянам, очень заботился о строительстве храмов и гимнасиев; большое рвение он проявлял и в сооружении кораблей, создавая множество судов для перевозки зерна. О постройке одного из них я напомню.