Поздняя греческая проза

Было на нем восемь башен, по величине соответствовавших огромным размерам корабля. Две стояли на корме, столько же на носу, остальные — посредине. На каждой было по две выступающих балки с подъемниками, над которыми были устроены проемы, чтобы бросать камни в плывущих внизу врагов. На каждую башню поднималось четверо тяжело вооруженных юношей и два стрелка из лука. Внутри башни все было заполнено камнями и стрелами. Вдоль всех бортов шла стена с зубцами, а за ней — настил, поддерживаемый трехногими козлами. На настиле стояла катапульта, бросавшая камни весом в три таланта и копья в двенадцать локтей длиной. Машину эту построил Архимед; и камни и копья она метала на целый стадий. За стеной были подвешаны на медных цепях занавесы из плотно сплетенных ремней. К каждой из трех мачт корабля было приделано по две балки с подъемниками для камней; благодаря этому с мачт можно было бросать абордажные крючья и свинцовые плиты в нападающего противника. Корабль был обнесен частоколом из железных брусьев для защиты против тех, кто захотел бы ворваться на судно. Железные крючья, приводимые в движение механизмами, могли захватить вражеский корабль, силой повернуть его и поставить под удар метательных орудий. У каждого борта располагалось по шестьдесят вооруженных юношей; столько же окружало мачты и башни с подъемниками. И на мачтах, на их медных верхушках, сидели люди; на первой — трое, на каждой следующей — на одного меньше. Рабы поднимали камни и дротики в плетеных корзинах при помощи ворота.

На корабле были четыре деревянных якоря и восемь железных. Бревна для второй и третьей мачты были найдены легко; но дерево для первой мачты с трудом отыскал в горах Бруттия какой-то свинопас. К морю его доставил изобретатель Филей из Тавромения. Воду, которая скапливалась в трюме, хотя ее набиралось очень много, отливал один человек при помощи изобретенного Архимедом винта. Назвали корабль "Сиракусий", но когда Гиерон отослал его в Египет, он был переименован в "Александрида". На буксире за ним шли: первым — керкур грузоподъемностью в три тысячи талантов, который и сам был весельным кораблем, а за ним — рыболовные суда, поднимавшие по полторы тысячи талантов каждый, и множество лодок... Кроме тех, кого я уже упомянул, еще шестьсот человек стояло на носу в ожидании распоряжений. Чтобы судить за совершенные на корабле преступления, был создан суд, состоящий из навклера, кормчего и его помощника, командовавшего гребцами; судили они по сиракузским законам.

На корабль погрузили шестьдесят тысяч медимнов хлеба, десять тысяч глиняных сосудов с сицилийскими солениями, две тысячи талантов шерсти и две тысячи талантов прочих грузов, не считая продовольствия для плывших на нем людей. Однако Гиерон услышал, что такой корабль либо вообще не сможет войти ни в одну гавань, либо не будет там в безопасности; тогда он решил послать его в дар царю Птолемею в Александрию, потому что в Египте тогда не хватало хлеба. Так он и сделал: корабль был отведен в Александрию и там вытащен на берег.

VI, 56 [Демокл, льстец Дионисия]

Тимей в двадцать второй книге "Истории" рассказывает о Демокле, льстеце Дионисия Младшего. В Сицилии был обычай приносить у домашних алтарей жертвы нимфам и при этом бодрствовать всю ночь возле статуй богинь, пить вино и плясать вокруг них. А Демокл, оставив нимф и сказав, что не следует так стараться ради лишенных души изображений богов, пришел к Дионисию и плясал вокруг него. Однажды, отправленный куда-то послом, он вместе с другими плыл на триере; по возвращении остальные спутники обвинили Демокла в том, что, находясь вдали от родины, он затевал раздоры и вредил всему делу Дионисия. Когда тот сильно рассердился, Демокл ответил ему, будто распря с товарищами по посольству возникла у него из-за того, что они, выучив пеаны Фриниха и Стесихора, а некоторые — Пиндара, пели их после обеда, в то время как он с желающими исполнял пеаны, сочиненные самим Дионисием. Он заявил, что представит неоспоримое доказательство: ведь его обвинители не помнят ни одного песнопения Дионисия, а он готов тут же пропеть их все. Дионисий перестал гневаться, и Демокл сказал: — Сделай милость, Дионисий, прикажи кому-нибудь, кто знает твой пеан Асклепию, научить и меня. Я слышал, ты только что его окончил.

В другой раз Дионисий, созвав друзей на пир, вошел к ним и сказал: — Друзья, к нам прибыли письма от полководцев, посланных в Неаполь. — Демокл перебил его: — Клянусь богами, эти полководцы хорошо сделали, Дионисий! — Тот посмотрел на него и сказал: — А ты откуда знаешь, по душе мне то, что они пишут, или нет? — Клянусь богами, Дионисий, ты правильно меня упрекнул! — отвечал на это Демокл.

VI, 79 [О смешливых тиринфянах]