Поздняя греческая проза

67. Когда мы уже насытились, пришел их сосед; его сопровождал сын, довольно красивый юноша, несший убитого зайца; войдя, он покраснел, и пока его отец приветствовал нас, он поцеловал девушку и подарил ей зайца; тогда она перестала прислуживать за столом и села рядом с матерью, а юноша взялся прислуживать вместо нее. (68.) — Это та самая девушка, — спросил я моего хозяина, — с которой ты снял хитон, чтобы отдать его потерпевшему крушение? — Он засмеялся: — Нет, это не она; та давно выдана замуж в деревню, за богатого, и у нее уже двое взрослых детей. — Значит, — сказал я, — они с мужем, наверное, помогают вам, если бы в чем-нибудь нуждаетесь? — Но мы ни в чем не нуждаемся, — ответила хозяйка, (69.) — напротив, они иногда получают от нас кое-что — дичь, а также фрукты и овощи: у них сада нет. Впрочем, в прошлом году мы заняли у них пшеницы для посева, но отдали долг сейчас же после жатвы. — Ну, а эту девушку, — спросил я, — вы тоже думаете отдать за богатого, чтобы и она могла давать вам пшеницу для посева? — При Этих словах и девушка и юноша вспыхнули, а ее отец сказал: (70.) — *Нет, ей достанется в мужья бедняк, такой же охотник, как и мы сами, — и, улыбнувшись, взглянул на юношу. — Почему же вы не выдадите ее теперь же? — спросил я. — Или он должен прийти сюда откуда-нибудь из деревни? — Да нет, — ответил хозяин, — мне сдается, что он здесь неподалеку и, пожалуй, даже в этом доме; и мы справим свадьбу, когда выпадет подходящий день. — А по каким приметам вы узнаете, подходящий ли это день? — спросил я. Он ответил: — Когда луна не на ущербе; воздух должен быть чистым и погода ясной. (71.) — Ну, а охотник он и вправду хороший? — Да, правда, — ответил сам юноша, — я могу загнать оленя и одолеть кабана. Можешь завтра убедиться в этом, гость, если захочешь. — А этого зайца ты сам поймал? — спросил я. — Сам, — ответил он, засмеявшись, — нынче ночью, в сеть; погода была чудесная, а луна такая огромная, как никогда прежде не бывала. — (72.) Тут засмеялся уже не только отец девушки, но и отец юноши; а он смутился и замолчал.

Тогда отец девушки сказал: — Не я, сынок, оттягиваю срок свадьбы, а твой отец все ждет, когда ему удастся пойти и купить жертвенное животное — надо же принести жертву богам. — Тут младший брат девушки закричал: "Но ведь жертвенное животное уже давно готово, его откармливают в закуте позади хижины, и какое же оно здоровое! — (73.) Все стали спрашивать юношу: — Это правда? — И он ответил: — Да, правда. — А откуда же оно у тебя? — спросили его. — Когда мы поймали кабаниху с детенышами, — рассказал он, — детеныши разбежались; уж и мчались они — быстрей зайцев, но одного я подбил камнем и набросил на него шкуру; потом я выменял его в деревне на поросенка, которого откормил, сделав для него закуту за хижиной. (74.) — Так вот почему, — сказал отец, — твоя мать всегда смеялась, когда я удивлялся, где же это хрюкает свинья; да и ячменем ты недурно попользовался. — Но от каштанов она бы не разжирела, — сказал юноша, — разве что она захотела бы питаться одними только желудями. Если вы хотите взглянуть на нее, я пойду и приведу ее сюда. — Ему велели сделать это; тогда и он и дети весело выбежали из дома; (75.) а девушка встала и принесла из другой хижины рябину, кизил, зимние яблоки, сочные виноградные грозди с хорошей лозы и положила все это на стол, очистив его листьями от остатков мяса и застелив свежим папоротником. В это время вбежали дети, смеясь и шутя, и пригнали свинью. (76.) За ними шла мать юноши и его двое братишек: они принесли пшеничные хлебы, вареные яйца на деревянных блюдах и поджаренный горох.