Январь и ночь. Но мостовая
Почти по-летнему черна,
И ветер веет, не сдувая
Тепла с потертого сукна.
Как мог я думать, что напрасно
Жизнь под мостами изжита?
Ночь так темна и так прекрасна,
Так упоительно пуста.
Пусть пробегают люди рядом,
Кого-то яростно браня,
Пусть напирает тучным задом
Сосед багровый на меня, —
Сердитых окриков не слышу,
Не шевельнусь, не отойду,
Гляжу внимательно на крышу
И вижу чистую звезду – —
За мной, на тротуаре где-то,
Автомобиль без колеса,
Вот скорой помощи карета
Певуче кроет голоса,
Но что мне в том? Я пью глотками
Весенний непривычный сон,
Я полицейскими свистками
Как дальним эхом окружен.
Не оглянусь на хор недружный,
На тело в шубке меховой
И – мимо, мимо, – в ветер южный
По отзвеневшей мостовой.
Возвращение из Мюнхена
Летят стремительные дали,
Дорожный ветер бьет в глаза, —
С нажимом газовой педали
Я чередую тормоза.
И вдруг на резком повороте
Даю внезапно полный ход, —
Мгновенье ужаса, и вот —
Душа теряется в полете.
Еще земная от бессилья,
Но обреченная уже,
Она на грозном вираже
Как буря выгибает крылья.
И свистом вечности до боли
Насквозь, навылет пронзена,
Уж поневоле, против воли
Несется к гибели она.
И холодом летучим тронут,
Я к небу поднимаю взгляд,
А шесть цилиндров, сердцу в лад,
И задыхаются и стонут – —
И только там, в далеком сне,
Где дымом стелется долина,
Экспресс вечерний из Берлина
Едва ползет навстречу мне.
Недомоганья легкий бред,
Ознобы томной лихорадки, —
Я получаю на обед
Голубоватые облатки.
Как счастлив я! На диск стола
Склонясь, плыву в забвенье снова —
Давно душа моя ждала
Минуты отдыха простого.
Вот этих слов, вот этих строк,
Вот этих чувств полудремотных,
Вот этих рук, слегка щекотных,
Слетающих на мой висок.
Мне снятся грезы наяву, —
Мир стал прозрачнее и шире,
И гонит ветер синеву
В певучем и крылатом мире.
Как рифма, эхо под луной,
Стих в каждом шорохе случайном —
Не муза ль в сожаленьи тайном
Проходит тихо за стеной?