Поздний гость: Стихотворения и поэмы

Кто я? Студент средневековый,

Поэт бродячий, тайный маг,

Иль, волей шумных передряг,

Берлина житель бестолковый?

Неразрешимые вопросы,

Ищу ответ – ответа нет – —

Так начинается рассвет

В тумане первой папиросы.

В девятом, разогретой смолкой

Иль медом липовым дыша,

Приходит муза и, шурша,

Колдует над пустынной полкой.

Мотив несложный напевает,

Заглядывает в дневники,

В остывшей печке раздувает

Чуть тлеющие угольки,

И вот уже пифийским жаром

Озарена ее рука,

И жертвенным исходит паром

Кувшин смиренный молока.

Поджарый хлеб, подносик чайный,

Цитата пушкинской поры,

И на стакане луч случайный

Морозно-солнечной игры.

И мыслю я: о, критик старый,

Ругатель мой! Что скажешь ты,

Когда я мир, для простоты,

Сравню с летающей гитарой?

Скрипачка

Причесан гладко локон черный,

Глубокий вырез прям и сух, —

Почти враждебно ловит слух

Ее смычка полет покорный.

Скупые точные движенья

Не развлекут и не смутят,

И девичий суровый взгляд

Как будто полн пренебреженья.

Но с каждым звуком глуше, глуше

Гудит нестройная толпа,

И то, что музыка скупа,

Язвительно тревожит душу,

И сердце мира не находит,

Щемит в предчувствии беды,

И темный страх уже обходит

Оцепеневшие ряды.

Уже далекий холод льется

В окрест лежащие дома,

Уж в окна белой бурей бьется

Сама зима, сама чума.

А там, где тень ее прямая

Плечом коснулась потолка, —

Все разрушая, все ломая,

Играет буря в два смычка.

Так вот зачем так море билось

В свои ночные берега – —

Лети, душа моя. Свершилось, —

Ты одинока и нага.

И ничего нет в мире целом,

Пустая твердь ясна, легка,

И только молния смычка

Еще дрожит на платье белом.

И только смутное движенье

Упавшей девичьей руки,

И только дикие свистки —

Свирепый вопль освобожденья.

* * *

Да будет так. Пусть не увижу

Родных могил в родном краю,

Но темной злобой не унижу

Высокую тоску мою.

На чуждых площадях не стану

Искать заемного огня, —

Свети же мне, веди меня,

Звезда бездомного цыгана.

Старинной клятвы не нарушу,

Не упрекну тебя ни в чем,

Молчаньем черным, как плащом,

Я ныне облекаю душу.

Пегас