Пожалейте читателя. Как писать хорошо

Мы с Килгором Траутом одного мнения насчет реалистических романов, где выискивают подробности, словно ищутся в голове. В романе Траута под названием «Хранилище памяти Пангалактики» герой летит на космолете длиной в двести и диаметром в шестьдесят две мили. В дороге он взял реалистический роман из районной космолетной библиотеки, прочел страниц шестьдесят и вернул обратно.

Библиотекарша спросила его, почему ему не понравился этот роман, и он ответил: «Да я про людей уже и так всё знаю»[437].

Воннегут отмечает, что Ральф Эллисон в своем «Человеке-невидимке» не снабдил персонажей никакими любовными увлечениями – как и Селин в «Путешествии на край ночи». Сам он тоже этого не делает, по сходным причинам (как признаётся одному интервьюеру):

Я стараюсь не допускать страстную любовь в свои книги потому, что, как только всплывает эта тема, становится невозможно говорить о чем-то другом. Читатели и слышать не хотят ни о чем. Они с ума сходят по любви. Если влюбленные воссоединяются – всё! Рассказу конец, даже если в следующую минуту начнется третья мировая или небо почернеет от летающих тарелок[438].

~

В «Механическом пианино» приводится замечательный, уморительно-смешной пример «реалистичного» супружеского диалога и споров, в которые часто втягиваются муж с женой. Я бы с радостью воспроизвела его целиком, потому что иначе я бы (если воспользоваться уже упоминавшейся воннегутовской метафорой) показала вам лишь фрагмент вазы. Но это слишком длинный отрывок, лучше сами его прочтите – в главе 18.

Несмотря на все свои громкие заявления, Воннегут обладал великолепными способностями придумывать персонажей, анализировать их и эффективно использовать в своих историях. У него многому можно научиться по части протаскивания персонажей в текст: для этого достаточно пристальнее вглядеться в его героев.

~

Да, может, Воннегут и обладает меньшей квалификацией в сфере создания полноценных и полнокровных персонажей, чем искусные реалисты. Он вообще меньше распространялся о создании героев, чем о сюжете и зачинах. Но кое-какие намеки все же давал:

Читатель не в состоянии одинаково переживать сразу за дюжину персонажей. Он начинает путаться в них, а потом – скучать: он уже толком не может уследить за тем, кто есть кто. Поэтому мы отдаем все важные действия и монологи горстке персонажей. Мы создаем звезд. По сути, мы говорим аудитории: следите лишь за звездами, узнайте о них хотя бы что-нибудь, и тогда вы ничего не упустите[439].

Тут пора привести правило № 2 воннегутовского «краткого начального курса писательского мастерства»:

Дайте читателю как минимум одного героя, за которого можно «болеть»[440].

Вот пример из «Сирен Титана»:

– Индианаполис, в Индиане, – сказал Констант, – был первым американским городом, где белого повесили за то, что он убил индейца. Если там живут люди, которые способны повесить белого за убийство индейца, – сказал Констант, – этот город мне подходит[441].

Не знаю, как вы, а я вот сразу же начинаю «болеть» за персонажа, которому нравится город по таким причинам. Мне такие персонажи по душе.

~

Персонажи обретают форму словно бы сами по себе. Они могут говорить и действовать, раскрывая многие тайны автора словно бы помимо его воли, так что порой даже как-то страшновато. В «Завтраке для чемпионов» Воннегут кое-что поясняет: