Позорная грамота

– И в какой должности состоите?

– Теперь только формально числюсь председателем комиссии по культурно-массовой работе, – просто ответила она без всякого хвастовства и выкрутасов типа старшего помощника главного заместителя суперпупера.

Это был откровенный, честный собеседник, и я спросил прямо:

– Почему формально?

– Можно сказать, меня отстранили от участия во всех мероприятиях, – последовал ответ.

Мне показалось, что Кальман не очень-то хочет распространяться на эту тему, и я из вежливости не стал устраивать допрос, а решил сначала немного ее разговорить:

– А как вы попали в эту организацию? Вас кто-то туда привел?

– Нет, совершенно случайно оказалась там. Просто пришла к председателю и предложила свою помощь. Сказала, что немного разбираюсь в компьютерах, что есть организаторский опыт.

– Вы предложили бесплатную помощь?

– Конечно, это же некоммерческая общественная организация… Так мне казалось… – она снова напряженно замолчала.

– И что же, долго вас испытывали, прежде чем взять на работу?

– Приняли сразу. Первоначально выполняла работу члена комиссии. Потом мне предложили самостоятельно составлять отчеты, писать годовые планы…

Я немного бесцеремонно перебил ее:

– Скажите, а какое место среди краевых отделений занимал центр до вашего прихода?

Кальман красноречиво махнула рукой.

– Ой, об этом даже нечего говорить.

– И все же, какое место он занимает теперь?

– Первое, – с гордостью ответила она.

– Понятно. И все это время вы работаете бесплатно, так? – не выдержал я.

– Понимаете, это очень неприятный момент… – сказала она и замолчала.

Похоже, о чем ни говори про центр, везде приятного мало. Я выжидающе посмотрел на Лию Кальман, а потом снова вернулся к прежней теме:

– Хорошо, а почему, вы говорите, вас отстранили от работы и никуда больше не приглашают?

Она тяжело вздохнула, но все-таки ответила:

– Да я и сама постепенно охладела и к этим людям, и к тому, чем они занимаются. Они перестали делать реальную работу. Им нужны только липовые отчеты да показуха – «художественный свист», как это называет Липа.

– Это ясно, но назовите, пожалуйста, конкретную причину отстранения, которую вам озвучили в центре?

– А мне никто ничего не говорил. Я просто постепенно стала узнавать от разных людей, якобы им сообщили в центре, что теперь Липа с Козиным сами будут всем заниматься, а не я.

– Понятно, сплетни – это единственное оружие Липы против вас. И что же вы, никак не отреагировали?

– Почему же?! Я написала докладную на президиум, что меня необоснованно отстранили от исполнения должностных обязанностей, – спокойно ответила она.

Я кивнул в знак одобрения.

– Все верно, надо бороться.

Кальман ответила:

– Честно говоря, я уже стараюсь не появляться в центре лишний раз. Козин всем такое обо мне говорит…

– Кстати, а кто такой Козин? Случайно, это не такой угловатый… – Я изобразил руками робота.

– Да-да, это он, – рассмеялась Кальман, узнав по моим жестам «товарища генерала». – Член президиума, помощник и второй зам председателя центра.

– Ага, знаю я таких помощников… – саркастически ухмыльнулся я. – А вот скажите, Лия Микаэльевна, почему на всех мероприятиях вы в буквальном смысле остаетесь за кадром, ведь вы все-таки действующий председатель комиссии? Отдали бы фотоаппарат, скажем, бухгалтеру – пусть поснимает. Между прочим, они сегодня в один голос заявили, что в центре коллективный труд.

– Да что вы… – Лия Микаэльевна снова отмахнулась.

– Не понимаю, почему бы вам не быть на снимках вместе с этими пятью… – я так и не смог подобрать приличного слова, поэтому вышла заминка, – или вместо любой из них?! – закончил я и показал на фамилии, переписанные в блокнот с Ритиного списка.

– Потому что, как говорит Липа, меня никто не знает. По этой же причине она от своего имени отправляет в край все моим планы, отчеты и другие тексты, – ответила Лия Микаэльевна и невесело улыбнулась.

«Это же абсурд», – подумал я, а вслух произнес: – А как она это объясняет: почему вас никто не знает?

– Потому что у меня нет ни одного звания.

– Как нет?! Вы что, даже не «Ветеран труда»? – не поверил я и озадаченно начал листать блокнот в поисках краткой справки о Кальман, собранной в Интернете. – Вы же столько лет проработали в детском санатории.

Она усмехнулась:

– Не хватило буквально пары лет стажа.

Наконец я нашел то, что искал.

– Постойте, вот же в «Здравницах Горноморска» было напечатано, что вам одной из первых в городе присвоили высшую квалификационную категорию. Как же так вышло, что вы после этого не «Заслуженный педагог»?

Мое недоумение, видимо, отразилось на моем лице, и Лия Кальман пояснила:

– Понимаете, когда уже абсолютно все наши подхалимши получили «Заслуженных педагогов», а краевое министерство все спускало каждый год новые звания, осталась только я одна. Конечно же, меня все-таки выдвинули. Но я не пошла на это лицедейство. Заведующая тогда вспылила и отменила награждение, а я взяла и ушла из санатория.

– Достойно ушли, – добавил я. – Теперь мне понятно, почему вы не стали «активом» центра и не «заслужили» там никаких наград… И слава богу, что не «заслужили».