Прах Энджелы. Воспоминания

Бывает, что вопросы нам задают слишком сложные, и преподаватель изводит нас – он выбрасывает кожуру в мусорное ведро, а потом просит какого-нибудь мальчика из другого класса вынести ведро и сжечь в печи бумагу с яблочной кожурой, или отдает уборщице Нелли Эйхорн, которая собирает весь мусор в большой полотняный мешок. Мы просим Нелли, чтобы она отдала нам кожуру, пока до нее крысы не добрались, но ей в одиночку всю школу убирать, она устала и ругается на нас: у меня есть дела поважней, чем любоваться как вы, паршивцы, шарите тут в мешке. А ну брысь отсюда.

Преподаватель медленно чистит яблоко. С улыбкой обводит взглядом комнату. Поддразнивает нас: ну как, ребятки, может, оставим кожуру голубям на подоконнике? Нет, сэр, отвечаем мы, голуби не едят яблок. Сэр, у них понос будет, выкрикивает Пэдди Клохесси, и все на головы нам польется, когда мы выйдем во двор.

Клохесси, ты omadhaun. Знаешь, кто такой omadhaun?

Нет, сэр.

Это гэльский, Клохесси, твой, Клохесси, родной язык. Omadhaun, Клохесси, это «дурак». Ты omadhaun. Кто он, ребятки?

Omadhaun, сэр.

Сэр, говорит Клохесси, мистер O’Ди тоже так и сказал мне – «omadhaun».

Преподаватель перестает чистить яблоко и принимается спрашивать нас обо всем на свете; кто будет отвечать лучше всех, тот получит приз. Поднимите руки, говорит он, кто знает: как зовут Президента Соединенных Штатов Америки?

Весь класс поднимает руки, и всем противно, что нам задали вопрос, ответ на который знает любой omadhaun. Рузвельт, кричим мы.

Тогда он говорит: вопрос тебе, Малкэхи. Когда распяли Господа Нашего, кто стоял под крестом?

Малкэхи долго думает. Двенадцать Апостолов, сэр.

Малкэхи, как на гэльском будет «дурак»?

Omadhaun, сэр.

И кто ты у нас, Малкэхи?

Omadhaun, сэр.

Финтан Слэттери тянет руку. Сэр, я знаю, кто стоял под крестом.

Уж конечно, Финтан знает, кто стоял под крестом, ему ли не знать. Они с матерью всегда торопятся на мессу. А мать у него всем известно какая набожная. Такая набожная, что муж от нее удрал в Канаду лес рубить, и счастлив, что ноги унес. Каждый вечер они с Финтаном стоят на коленях и читают розарий, и всякие религиозные журналы скупают: «Маленький вестник Пресвятого Сердца», «Светильник», «Дальний Восток» и всевозможные брошюрки Общества Истин католической веры. В любую погоду они ходят на мессу, причащаются, и каждую субботу исповедуются иезуитам - а тех, как известно, интересуют своеобразные грехи, а не обычные прегрешения обитателей переулков, которые только пьянствуют, иногда по пятницам мясо едят, чтобы не испортилось, да еще сквернословят. Финтан с матерью живут на Кэтрин Стрит, и соседи прозвали миссис Слэттери «миссис Пожертвуй»: что бы ни случилось - сломает ли кто ногу, прольет чай из чашки, или муж исчезнет, - она говорит: вот теперь я все это пожертвую, у меня будет индульгенций полным-полно, и я попаду в рай. И Финтан ничуть не лучше. Толкнешь его во дворе, или обзовешь, а он улыбнется и скажет, что будет за тебя молиться и все пожертвует за спасение твоей и своей души. Никто у нас в школе не желает, чтобы Финтан за него молился, и ребята грозятся надрать ему задницу, если застукают за этим делом. Он говорит, что хочет стать святым, когда вырастет - но это смешно, потому что пока не умрешь, святым стать нельзя. Он уверяет, что наши внуки будут молиться на его портрет. Мои внуки мочиться будут на твой портрет, говорит один мальчик из старшего класса, а Финтан знай себе улыбается. Его сестра в семнадцать лет сбежала в Англию, и всем известно, что дома он носит ее блузку и по вечерам в субботу завивает волосы горячими железными щипцами, чтобы в воскресенье выглядеть на мессе роскошно. Если он встретит тебя по дороге на мессу, обязательно спросит: правда, Фрэнки, у меня роскошные волосы? Ему нравится это слово - «роскошный» – хотя никто из ребят нипочем так не скажет.

Конечно, он знает, кто стоял под крестом. Даже знает, наверное, во что они одеты были и что ели на завтрак. Там стояли три Марии, отвечает он Дотти O’Нилу.

Подойди сюда, Финтан, говорит Дотти, и получи свой приз.

Не спеша он подходит к помосту, и мы глазам своим не верим: он достает карманный ножик, собираясь разрезать кожуру на кусочки и съесть один за другим, чтобы не пихать в рот все сразу, как мы все поступаем, когда получаем приз. Финтан тянет руку. Сэр, я хотел бы поделиться яблоком.

Яблоком, Финтан? Отнюдь. Финтан, нет у тебя никакого яблока. У тебя одна лишь кожура, жалкая кожурка. Ты не достиг, и никогда не достигнешь высот столь головокружительных, чтобы наслаждаться самим яблоком, Финтан - не моим, это точно. Итак, если я правильно понимаю, ты хочешь отдать кому-то свой приз?

Да, сэр, и я хотел бы отдать три кусочка Куигли, Клохесси и Маккорту.

Почему, Финтан?

Потому что мы друзья, сэр.