Прах и камень

Глава 25

Я скорым шагом иду сквозь лес, полная сил и решимости во что бы то ни стало отобрать у Зверя своего сына. Впереди маячит призрачная надежда на помощь некоего существа, обращённого в камень. И сердце невольно сжимается от тревоги. Предыдущая моя встреча с тем, кто не был человеком, а являлся чем-то иным, закончилась весьма плачевно. А ныне я, опираясь на привидевшееся мне, иду навстречу неизведанному, чтобы спасти плод после первой встречи. Мне чудится в этом некая насмешка Богов, если они, конечно, всё ещё приглядывают за сотворённым ими миром, а не бросили его на произвол судьбы.

Мне кажется или на самом деле лес здесь не столь густой, как раньше? А может, всё дело в силе моего намерения, заставляющего идти прямо и прямо не сворачивая. Я иду на протяжении целого дня, отдыхая лишь изредка, вглядываюсь вдаль. И понимаю, что лес редеет, а под ногами всё чаще встречаются каменные валуны. Обрадованная, я ускоряю свой шаг, вскоре выходя на почти лысую лесную опушку, замечая впереди каменные гряды.

И к какой из них обращать свой взор? Я медленно иду вдоль каждой из них, не обнаруживая и признака того, о ком говорила старуха. Расстроившись, сажусь на один из валунов и перевожу дух. Солнце уже клонится к закату. Его лучи лениво скользят по окружающему пейзажу. И вдруг один из лучей солнца преломляется, словно повторяя смутные очертания лица.

Я подскакиваю и мчусь вперёд, стараясь не упускать из виду тот крупный каменный валун. С дальнего расстояния он неотличим от остальных, но вблизи кажется, что выступающие стороны имеют какие-то очертания. Или это просто игра моего воображения? Местами на камне виднеются наросты мха, и я, поддавшись порыву, сдираю его. Ничего. Просто глубокие трещины в камне. Я отхожу немного назад и бросаю последний взгляд через плечо, обомлевая от изумления. Глубокие трещины складываются в некое подобие лица, черты которого лишь намечены грубыми линиями.

Что теперь? Старуха говорила про кровь… Без колебаний достаю из сумы нож и надрезаю кожу, проводя открытой раной по камню. Я размазываю тёмно-красные капли по каменной поверхности, не зная, сколько её потребуется, и что делать дальше. Потом сажусь у подножия камня и собираюсь с духом, прежде чем начать говорить. Моя речь сбивчива, а слова нейдут так, как того хотелось бы. Я не знаю, к кому я обращаюсь и как это сделать…

— Старая Хриса сказала, что к тебе можно обратиться за помощью. Что ты сможешь пройти там, куда не осмелится ступать иное живое существо…

— Я напоила камень собственной кровью, как было сказано и молю о помощи…

— Я прошу тебя ответить на мои мольбы…

Камень безмолвен. Он хладен к моим мольбам. Последние лучи солнца, ярко вспыхнув, гаснут.

— Я просто хочу вернуть себе своего сына…

По моим щекам давно уже струятся слёзы, которые бесполезно пытаться отирать — так беспрерывен их поток. И когда я решаю, что всё было напрасно, раздаётся лёгкий хруст, и от утёса откалывается и падает вниз несколько камней. Сквозь пелену слёз я вижу: под отколовшимися камнями виднеются глаза и рот, вырубленные прямо в утёсе. А после каменные губы размыкаются и произносят:

— Сын? Что с твоим сыном?

Я цепенею на короткий миг, а потом произношу торопливо:

— Он забрал его. Я не знаю, как называть его. Зверь без имени, просящий величать его господином, князем. Он забирает Невест из селений, а в этот год вместо них забрал к себе моего сына.

— Невесты? — раздаётся резкий гневный возглас.

Пауза.

— И ты хочешь пойти по следам чудовища, в его мрачные чертоги, чтобы вызволить своё дитя?

— Я не боюсь.

— Зря. Страх придаёт жизни вкус и удерживает от многих безумств.

— Может, моё сердце и сжимается от страха, но от своего я не отступлюсь.

— Похвальное качество.

Странное существо вновь замолкает на время.

— Что ты готова предложить взамен?

Я сглатываю ком в горле.

— Я напоила камень кровью, как было сказано.

— И ты думаешь, что этого достаточно? Ты просишь меня пойти туда, откуда ещё ни одному человеку не удавалось вернуться не изменившимся, расплатившись всего парой капель своей крови?

— Я отдам её столько, сколько нужно!

— Мне она ни к чему, — возражает камень, — я не зверь, питающийся людской плотью.

— Я могу заплатить золотом.

— На что мне оно? — спрашивает камень.

— Я буду служить тебе.

— Я не божество, чтобы приносить мне дары и обмывать слезами молитвенного экстаза мои стопы.

— Тогда чего ты ждёшь взамен? — я не понимаю, чего хочет от меня этот каменный истукан.

Каменные губы вновь смыкаются, а после произносят:

— Я жажду вырваться из каменного плена, навязанного мне, и вновь почувствовать себя живым. Я хочу вновь чувствовать своей кожей дуновение ветра и ласковое касание женских рук. Я хочу ощущать жару и холод, прожить несколько десятков лет и стать землёй под ногами моих потомков. Я хочу сбросить с себя каменный панцирь.

Я заворожено слушаю его сильный глубокий голос, спрашивая, едва он замолчал:

— И что требуется от меня?

— Боги обрекли меня на вечную службу, если только кто-то не захочет занять моё место по доброй воле, взваливая мой долг на свои плечи.