Прах и камень

Я отхожу назад, чтобы увеличить расстояние между нами и невольно перевожу взгляд вниз краснея. Мужчина наг и не стесняется своей наготы, усмехается и стоит спокойно, чуть расставив в стороны длинные сильные ноги. Я поспешно стягиваю с себя плащ, протягивая ему. Он берёт его и с треском рвёт плотную ткань. Я становлюсь к нему боком, краем глаза наблюдая за тем, как из полоски оторванной ткани он ловко мастерит набедренную повязку, прикрывая мужское естество.

— Я Аврелия.

Он молчит, оправляя материю на бёдрах, делает несколько шагов, проверяя, насколько удобно ему будет двигаться. Под смуглой кожей перекатываются мышцы, демонстрируя мощь, запертую в его теле.

— Поешь. И двинемся в путь, — мужчина встряхивает плащ и накидывает на плечи. Он не покрывает его полностью, но всё же так лучше, чем ходить почти голым.

— А как мне тебя называть? — я отламываю кусок хлеба и протягиваю ему. Он держит пару мгновений его в руках, словно величайшую драгоценность, и возвращает кусок хлеба мне.

— Я не голоден.

Он игнорирует мой вопрос, а я страшусь его грозного вида и, видя, с каким нетерпением он прохаживается рядом со мной, торопливо ем, запивая нехитрую снедь тёплой водой из бутылки.

— Надо раздобыть лошадей и оружие, — молвит он, указывая рукой в вдаль, — там кончается лес и должны быть поселения.

Я согласно киваю и встаю с камня, первой делая шаг в указанном направлении, а в спину мне доносится всего одно короткое слово, сказанное им:

— Ро'ан.

Глава 27

— Я не люблю, когда вмешиваются в естественный ход созданного мной.

Ярко-алые всполохи на тёмном покрывале небосвода закрутились тугой спиралью, принимая мужской облик.

— Я не вмешивалась. Я всего лишь дала этому миру шанс.

Рядом возникло мягкое, золотистое свечение, но лишь мягко скользнуло к мужской фигуре, замирая светящимся шаром у его стоп.

— Не вмешивалась? Ты много лет пребывала в теле старой знахарки, прятала родившееся дитя от жадного тёмного взора… А сейчас и вовсе помогла этой смертной почти в открытую, заставив истлевший скелет ходить и даже молвить… Молчи! Ты прямо указала ей путь к обращённому в камень. И это называется невмешательство?

— Я всего лишь подтолкнула её в нужном направлении. Я не могу заставить её думать и поступать так, как того хотелось бы мне. Как и не могла заставить обращённого внять мольбам её или отвергнуть их. Этот выбор сделали они сами.

— С твоей помощью.

— Она столь мала, что её можно не принимать в расчёт.

— Пусть всё идёт своим чередом!

— Оно и без того идёт своим чередом, с того самого момента, как ты отвернул свой взор. И вместо того, чтобы помочь им, принялся за сотворение нового мира.

— Лучшего, чем прежний.

— Этот мир тоже неплох.

— Он катится вниз словно камень, запущенный с крутого склона. Не моими усилиями, а намерениями этих смертных…

— Не нужно было создавать их такими… Одержимыми жадностью и пороками, страстями и гордыней… Не нужно было делать их похожими на себя.

— Я дал им право выбирать. И они выбрали свой путь. Так пусть же следуют ему.

— Они следуют… Но не стоит забывать, что страдают невинные и обращают свой взор в небеса, и молят о помощи.

— Они заслужили то, что грядёт, сворачиваясь тугим кольцом вокруг их жадных глоток.

— А ты не боишься того, что он выжрет этот мир изнутри, оставив от него лишь одну пустую оболочку? Сомнёт её, словно яичную скорлупу, и вырвется вовне?

— Этому не бывать…

Тихий смех.

— Этому не бывать так же, как и тому, что он извратил своё изначальное предназначение?

Тишина…

— Хорошо. Будь по-твоему. Но я сам вмешаюсь, когда сочту это необходимым.

Глава 28

Я иду следом за Ро'аном, стараясь поспевать за его широким, быстрым шагом. Он ступает босыми ногами по лесу, не обращая внимания на колючки и шипы, которыми щедро усеян этот участок леса. А время от времени странный звук доносится до моего слуха, словно ударяется камень о камень. Я внимательно гляжу на его ноги, замечая, что как только стопа опускается на землю, она становится каменной, отсюда и звуки гулких ударов.

— Ты не человек? — решаюсь я задать вопрос.

— Какое это имеет значение? — Ро'ан бросает взгляд через плечо, — будешь много болтать, собьёшь ритм дыхания, начнёшь отставать.

— Для меня имеет значение, — качаю я головой, — мне казалось, что времена чудес давно канули в прошлое.

— Ты видела Зверя и всё ещё сомневаешься?

— Навряд ли его можно отнести к разряду чудес. Скорее, проклятье. По крайней мере, для тех, чьи земли подвластны ему.

— Тупое стадо без сильной руки пастуха, — презрительно сплёвывает в сторону Ро'ан, — трусы и шакалы, торгующие своими дочерьми, ради временного спокойствия.

— Что ты знаешь о нём?

— Хватит болтать, — обрывает меня Ро'ан, — поторопись, если хочешь выйти из леса к приходу темноты.

И больше не говорит ни слова на протяжении нескольких часов, просто топает впереди, напролом, сквозь заросли кустарника и буреломы, ловко перепрыгивая с камня на камень. Поспевать за ним становится всё труднее, а силы быстро тают от быстрого темпа ходьбы.