«Правь, Британия, морями»? Политические дискуссии в Англии по вопросам внешней и колониальной политики в XVIII веке

Исследователи по-разному расценивали сам характер имперской программы 1760-х гг. Историки XIX века, причем как английские, так и американские, рассматривали действия британских политиков как ошибочные или нарушавшие права колонистов. Подобная интерпретация идет от самих участников Американской революции, утверждавших, что Америка была послушна до тех пор, пока Великобритания не нарушила тиранически традиционные принципы взаимоотношений с колониями. Современный американский историк Б. Бейлин, показавший, насколько «взрывоопасной» и потенциально революционной была ситуация в североамериканских колониях уже в середине ХVIII века, тем не менее допускал, что если бы не меры, принятые метрополией, «испорченный» механизм все же продолжал бы функционировать еще неизвестно сколько долгое время <4>. Другой американский исследователь, Дж. Грин, предполагал, что если бы Великобритания при Гренвиле не нарушила обычных правил взаимоотношений с колониями, «вполне возможно, что американцы сохраняли бы послушание еще на протяжении долгого времени» <5>.

Другая группа историков, анализируя политику британских правительств в 1763–1775 гг., обнаруживает в ней мало нового по сравнению со временем до Семилетней войны. Метрополия ни в чем не нарушила прежних норм взаимоотношений с колониями. Английский историк Кристи доказывал, что меры Гренвила не были неразумными и агрессивными, напротив, были весьма логичными в обстоятельствах того времени <6>. Американский историк Фр. Виквайер отмечал, что репутация Гренвила была испорчена историками вигского направления: в худшем случае он выглядел в их трудах как злодей, в лучшем как упрямец. Интересуясь только увеличением государственных доходов, Гренвил якобы не дал себе труда задуматься над возможными последствиями своей политики <7>. Более осторожно сформулировал свое отношение к Гренвилу Т. Бэрроу. Он писал, что «принимая во внимание серьезность положения, долгое пренебрежение и бездействие Великобритании, по крайней мере, некоторые шаги Гренвила представляются мудрыми. В то же время они создавали опасность усиления оппозиции в колониях и не предусматривали путей для ее подавления» <8>.

«Новая» политика Гренвила во многом определялась необходимостью обозначить позиции имперского правительства в связи с экспансией колонистов на запад. Только «заперев ворота на запад» от колонистов, возможно, по мнению британских политиков, сохранить Америку в составе Британской империи. Кроме того, казалось, что такая политика может помочь в нормализации отношений с индейцами. Новый курс нашел отражение в королевской прокламации 1763 года. Очевидно, что поддерживать твердую границу можно было только при условии оставления в колониях регулярных войск, для содержания которых были нужны деньги. Колониальные ассамблеи не были намерены платать за содержание английских солдат. Тогда в метрополии и возникли планы введения в колониях налогов, которые пойдут на содержание колониальной администрации и армии, а также, возможно, обогатят и казну Великобритании. Так рождались финансовые меры Гренвила. Ввести новые налоги можно было только через парламент Великобритании. Колонии не признавали права парламента облагать их налогами, так как не были в нем представлены. Так прорастали зерна политического конфликта. В январе 1764 г. А. Воронцов сообщал, что среди других поводов для критики министерства были «учреждения, сделанные в аглинских во всех частях света по сессиях после мира» <9>. С другой стороны, в марте того же года Воронцов доносил, что перспективы утверждения новых правительственных мер улучшились: его предложения в парламенте «весьма мало супротивления встретили» <10>.