«Правь, Британия, морями»? Политические дискуссии в Англии по вопросам внешней и колониальной политики в XVIII веке

В историографии высказывалось мнение, что Ньюкастл ошибся в оценке дипломатической ситуации в Европе в первой половине 50-х гг. ХVIII в. В те годы Франция не стремилась к тому, чтобы подорвать позиции Великобритании. Ее союзник Пруссия угрожала Ганноверу, но это уравновешивалось угрозой Пруссии со стороны России. Как и английские министры, их французские коллеги хотели «сгладить» споры по острым колониальным вопросам. Даже в начале 1754 г. споры двух Ост-Индских компаний в Индии рассматривались как частное дело торговых компаний. Посол Чернышов писал об этом в Петербург: «Трактование выше помянутого дела наперед признано и здешним, и французским двором за партикулярное и токмо касавшееся до реченных торговых компаний, потому и разобрание его и возстановление в нем желаемого порядка между собой им самим и поручалось» <117>. Даже отношения с Испанией существенно улучшились после подписания с ней договора в 1750 г. Активность Ньюкастла, построение им антифранцузских комбинаций вели к усилению враждебности со стороны Франции и тем самым приближали войну, которой сам герцог хотел избежать. Хорн писал: «У Ньюкастла не было ни малейшего желания воевать, все его дипломатические приготовления сводились к тому, чтобы сохранить мир, поставив Францию в положение политической изоляции. Он утверждал: чем сильнее будет руководимая Великобританией коалиция, тем менее вероятно, что Франция рискнет возобновить войну. Он не увидел, что действия британской дипломатии, особенно в Германии, вызвали противодействие Франции и тем самым препятствовали достижению главной цели» <118>.

В 1750 г. Ньюкастл заключил договоры с Баварией и Саксонией, которые в кабинете критиковал Г. Пэлхэм. Главные усилия Ньюкастла были направлены на укрепление отношений с Австрией. Для этого он решил организовать избрание на императорский престол сына Марии-Терезы эрцгерцога Иосифа. «В своей основе этот проект не был лишен разумности, – писал Лэнгфорд, – но он оказался не в тех руках. Ньюкастл обращался с электорами Священной Римской Империи, как будто это были избиратели из «гнилых местечек». На это израсходовали большие деньги, а результат был один – Георг II выглядел глупо в глазах всей Европы» <119>. Важное место в планах Ньюкастла занимала и Россия. Еще в 1749 г. посланник Г. Диккенс получил инструкции готовить новый субсидный договор. Немалые деньги ушли на подкупы, в том числе канцлера Бестужева, но конвенция была подписана только в 1755 г. благодаря активности нового посланника Ч.Уильямса. Императрица Елизавета подписала конвенцию в феврале 1756 г., внеся в нее существенную коррективу: она обязалась соблюдать договор только в случае нападения Пруссии на Ганновер. Это условие сводило значение англо-русской конвенции на нет. Дело в том, что к этому времени Англия возобновила договор с Пруссией, подписав с ней Вестминстерскую конвенцию.

После смерти брата в 1754 г. Ньюкастл стал фактическим главой кабинета. Будучи пэром, он не обладал такими возможностями для манипулирования палатой общин, как его брат. В ней был высок авторитет двух членов кабинета, Питта и Генри Фокса, которые, однако, становились в оппозицию к премьеру. Фокс считался другом и союзником Кумберленда, за Питтом стоял влиятельный клан Гренвилов. Они вместе подвергли критике государственного секретаря Робинсона, который был «человеком Ньюкастла». Как писал в мемуарах за ноябрь 1754 г. Г. Уолпол, «недавняя яростная атака на сэра Томаса Робинсона обеспокоила его патрона; герцог Ньюкастл почувствовал, что его всеобъемлющая власть закачалась, а он не хотел делить ее. Его первым намерением было убрать Питта из правительства, но эта мера была слишком глупой – Питта нельзя было убрать надолго. Его следующим, более естественным шагом стала попытка усладить Фокса» <120>. Попытка разделить политических союзников увенчалась успехом, но привела к тому, что Питт сблизился с Лейстерским Домом, то есть с принцем Уэльским Георгом и его фаворитами, главным из которых был лорд Бьют.