«Правь, Британия, морями»? Политические дискуссии в Англии по вопросам внешней и колониальной политики в XVIII веке

Столкновения между британскими и французскими колонистами в Северной Америке привели к началу Семилетней войны. В 1755 г. английский отряд под командованием генерала Брэддока был разгромлен у форта Дюкесн, а сам генерал был убит. Ситуация в Америке давала повод для критики правительства в Англии. Наибольший резонанс получил памфлет Дж. Шеббиара «Письмо народу Англии», в котором критика администрации основывалась именно на американских событиях. Главное обвинение заключалось в отсутствии внимания к колониям. То, что делается, не соответствует «опасности, проистекающей из морских вооружений Франции и французских узурпаций в Америке». Автор делал следующий вывод: «Мы выглядим позорно в глазах всей Европы из-за глупости наших министров в выборе генералов; разве будут наши враги бояться неудач в борьбе с нами, если очевидна неспособность тех, кто нами руководит» <121>. В самый канун Семилетней войны возможности для поиска компромисса не были исчерпаны. Ньюкастл стремился предотвратить войну или отложить ее. Более воинственная группа, в которую входили Кумберленд, военный секретарь Фокс, глава Комитета по торговле Галифакс, вынудила министерство встать на путь конфронтации с Францией. Заключение Вестминстерской конвенции положило начало «дипломатической революции». В Версале негодовали по поводу вероломства Пруссии. В Петербурге также не считали нужным послушно следовать в фарватере британской политики. Вслед за подписанием Вестминстерской конвенции началось австро-французское сближение, а 1 мая 1756 г. между этими странами был подписан Версальский союзный договор. Когда Мария-Тереза предложила Елизавете присоединиться к Версальской конвенции и заключить договор против Пруссии, русское правительство согласилось.

Семилетняя война началась для Англии с поражений. Это дало дополнительные аргументы критикам правительства. В новом памфлете Шеббиар писал не только о «позорном пренебрежении» к колониям, но и заявил: «Разве потеря Менорки – не гибельная демонстрация бездеятельности правительства? Разве наши владения где-нибудь надежно защищены? Какие еще доводы нужны тем, кто осмеливается защищать министров после того, как все их попытки наступательных и оборонительных действий провалились? Где флот, который, как утверждали, готов пресечь любые действия Франции?» <122>.

Правительство Ньюкастла ушло в отставку в октябре 1756 г. Кабинет герцога Девоншира просуществовал лишь несколько месяцев, уступив место новому кабинету Ньюкастла, ведущую роль в котором теперь играл Питт. Роль Питта по-разному оценивалась и современниками, и историками. Чаще всего его рассматривали в качестве выдающегося политика, блестяще использовавшего преимущества Англии как морской державы. Р. Меддлтон указывал, что к началу Семилетней войны в правящих кругах Англии сформировалось три главные тенденции. Первая была представлена самим королем, Кумберлендом, Фоксом, Бедфордом, которые считали, что главное – это защитить Ганновер, поэтому основные усилия должны быть приложены на континенте. Вторая тенденция была представлена Питтом и его тогдашним союзником Бьютом, которые меньше внимания уделяли континентальным операциям и подчеркивали значение морской и колониальной войны. Третья тенденция связана с позицией группы, представленной Ньюкастлом и Хардвиком и выступавшей за некий «средний» курс. Именно эта группировка пользовалась наибольшим доверием в парламенте, что и позволяло ей «сглаживать» противоречия между двумя первыми <123>. Историк Джонс писал, что Питт ввел в действие стратегию, основой которой был приоритет, отдаваемый морским и колониальным операциям, особенно в Северной Америке. Это была измененная версия старой стратегии «голубой воды», которую в течение века поддерживала страна» <124>.

Такая оценка не бесспорна. Будучи сторонником колониальных захватов, Питт понимал, что ход войны в Европе во многом определит ее результаты. В правительстве не было серьезных разногласий по вопросам военной стратегии, по крайней мере, до обострения отношений с Испанией в связи со вступлением последней в союз с Францией после воцарения Карла III. Именно Питту принадлежит крылатая фраза «Америка была завоевана в Германии». Если, находясь в оппозиции, Питт высказывался против предоставления субсидий союзникам, то став во главе правительства, он дал деньги Фридриху II. Русский посол А. Голицын сообщал в январе 1757 г. в Петербург: «Здесь господин Питт начинает печися о делах твердой земли Европы, которую прежняя его партия хотела помалу оставить, не стараясь как токмо о едином благополучии своего отечества, которое мня по своему натуральному положению, имея многочисленные флоты, доподлинно в состоянии себя от неприятельских нападений защищать» <125>.