«Правь, Британия, морями»? Политические дискуссии в Англии по вопросам внешней и колониальной политики в XVIII веке

После прихода к власти вигов в 1707 г. влияние Комитета еще более ослабло. Единственный серьезный вопрос, касавшийся североамериканских колоний и находившийся на его рассмотрении, затрагивал судьбу немецких эмигрантов, поток которых возрос после вторжения французских армий за Рейн. Первая группа, отосланная в Нью-Йорк, насчитывала 55 человек. Когда эмигрантов из Германии в Англии были уже сотни, Комитет предложил отправить их в Нью-Йорк, причем губернатор колонии Р. Хунтер намеревался использовать их при строительстве верфей и кораблей. Хунтер надеялся, что и устройство переселенцев, и организация производства будут возможны при финансовой поддержке Казначейства. Хотя Комитет по торговле всецело поддерживал ходатайства губернатора, его расчет не оправдался, а после прихода к власти тори от идеи и вовсе отказались.

С именем губернатора Хунтера связано еще одно предложение, которое прямо экстраполируется на дальнейшую историю Британской империи. Известно, что вплоть до 1760-х гг. английский парламент почти не вмешивался в налогообложение колонистов – это считалось прерогативой местных ассамблей. Оборотной стороной такого порядка была постоянная нехватка средств у колониальных администраторов. Тот же Хунтер, прибыв в Нью-Йорк, был вынужден оплачивать расходы аппарата из собственного жалованья. В ноябре 1710 г. он представил Комитету по торговле доклад, в котором обосновывал возможность установления косвенных налогов на предметы экспорта и импорта, а также квит-рент, доходы от чего могут быть использованы на нужды администрации <45>. Другой способный колониальный чиновник, губернатор Виргинии А. Спотсвуд, утверждал в 1715 г., что королевское правительство вправе взыскивать квит-ренту, доход от которой пойдет на военные нужды <46>. В советской историографии квит-рента обычно рассматривались как феодальная рента, внедрение которой отражало общую тенденцию насаждения метрополией старого порядка – феодализма <47>. Аргументы и Хунтера, и Спотсвуда показывают, что за внедрением квит-ренты скорее угадываются фискальные мотивы.

После 1714 года уровень руководства Комитетом по торговле снизился. Возглавлявший его в 1714–1715 гг. лорд Беркерли даже не входил в Тайный королевский совет. Сменившие его графы Саффолк и Холдернесс не считались знатоками колониальных вопросов. При графе Уэстерморленде (во главе Комитета в 1719–1735 гг.) имела место попытка активизации колониальной политики, в чем, однако, не было заслуги самого президента. После двухгодичного президентства лорда Фитцуотера должность перешла к Дж. Монсону, при котором Комитет был ни чем иным как «информационным бюро». Дискерсон утверждал, что «весь период с 1714 по 1748 год характеризовался тем, что в Комитете служили люди незначительные. Среди них не было тех, кто имел прочную репутацию в сфере колониальных дел» <48>. Среди наиболее квалифицированных членов Комитета называют Аддисона, Полтни, сторонника Сандерленда, позднее видного представителя оппозиции, и особенно полковника М. Блейдена, прослужившего в нем 28 лет. С именем последнего связаны наиболее важные инициативы в колониальной политике. Позднее важную роль в Комитете играл Дж. Поунэлл. Престиж Комитета по торговле поднялся, когда во главе его с 1748 года стал граф Галифакс. Будучи энергичным и честолюбивым руководителем, Галифакс стремился играть роль государственного секретаря по колониальным делам. Американский историк М. Сэвилл так писал о нем: «Убежденный империалист, Галифакс провел серию колониальных реформ, направленных на укрепление влияния короны в колониях. Их цель состояла в том, чтобы усилить контроль метрополии над экономикой колоний, расширить королевскую прерогативу, осуществляемую в колониях губернаторами» <49>.