«Права человека и империи»: В. А. Маклаков - М. А. Алданов переписка 1929-1957 гг. (с иллюстрациями)

А теперь самое главное о наших книгах. Раз... [окончание письма отсутствует]

Автограф.

BAR. 6. F. Maklakov V.A. Letter fragments and miscellaneous material relating to correspondence.

М.А. Алданов ― В.А. Маклакову, 4 августа 1954

4 августа 1954

Дорогой Василий Алексеевич.

Получил одновременно оба Ваши письма, от 1-го и 2-го августа.

Вы пишете, что если у меня «не хватит терпения», то бросить их в корзину. Неужели Вы думаете, что дело в «терпении»?! Вы догадываетесь, с каким интересом я всегда читаю Ваши письма. Но иногда, сколько бы я ни старался, я все-таки не все разбираю. Так и теперь кое-чего в Ваших письмах не разобрал, особенно в конце, когда Вы, вероятно, начинаете утомляться, ― не Вы собственно, а Ваша рука.

Очень забавны Ваши приключения с обеими дамами. Вероятно, они секрета не составляют, и я их в пятницу в кофейне, где мы встречаемся, расскажу Сабанееву, Адамовичу и ― Лунцу, который совершенно неожиданно для нас прилетел сюда из Нью-Йорка: у него заболела здесь мать. Но как же случилось, что в этом году у Вас в Экс не оказалось никаких знакомых? Понимаю, как Вам скучно. Люди часто восхваляют одиночество и его прелести. Я не очень с ними спорю, но признаю тут известные пределы: часа два в день человек, по-моему, должен отдавать общению с другими людьми, хотя бы даже простой болтовне. Особенно это сказывается в пожилом возрасте. В 1912 году я юношей побывал в Соединенных Штатах (в ту пору изъездил четыре части света, ― только в Австралии не был). Помню, приехал я в С[ент]-Луис на Миссисипи -и подумал, что ближайший знакомый у меня находится на расстоянии в несколько тысяч верст. Тогда, насколько могу вспомнить, это тяжело не было. Теперь, вероятно, было бы почти невыносимо. Экс, разумеется, не Сен[т]-Луис, но скука остается скукой.

Рад, что «зона» проходит, но почему Вы говорите, что она была гораздо серьезнее, чем считали? Это только Ваше личное ощущение или же так теперь сказал врач?

К сожалению, я всего меньше разобрал в тех строчках, где Вы говорите об «Ульмской Ночи». Еще раз от души Вас благодарю. Я писал в этой книге, что для некоторых математиков и физиков и геометрия Лобачевского, и самые последние теории Эйнштейна неприемлемы. В сущности, они считают и то, и другое некоторой «игрой ума».

Правы ли они или нет (по отношению к последнему развитию теории Эйнштейна, вероятно, правы, ― по крайней мере в чисто-философском отношении), но это у них свидетельствует о крайней умственной конкретности. Вы не физик и точные науки давно оставили, но думаю, что и у Вас ум в высшей степени конкретный (как был, например, и у Толстого). Таковы были и многие большие ученые, например Фарадей[1633]. Едва ли кто-либо сделал в физике столько открытий, сколько он, но он и математикой вообще не интересовался, не знал ее и не счел нужным изучить ее. Однако ведь все-таки теории, которые сами по себе никак не конкретны, иногда приводят к головокружительным и порою конкретным результатам. Впрочем, переписываться об этом трудно.

Я старшего Ходасевича[1634] не знал, но слышал о нем, особенно от младшего брата (большой братской дружбы между ними, кажется, не было). Книги В. Ходасевича я не читал[1635]. Чеховское издательство мне ни одной своей книги не прислало, ― я получил некоторые от авторов: от Вас, от Зайцева, от Набокова-Сирина. Статьи Ходасевича в «Возрождении», в «Современных Записках» я в свое время читал. Неужели вся книга из них и состоит? Плохо разобрал то, что Вы пишете об этой книге и о причинах Вашего презрения (так?) к старшему брату.

Не буду повторять того, что говорил о Ваших воспоминаниях. Вы единственный человек, говорящий о них «сдержанно», ― что же тут можно сделать? Пишете ли, собираетесь ли писать продолжение? Оно было бы издано, ― в этом я, повторяю, уверен. Но Чеховское издательство, по-видимому, просуществует только до начала 1956 года.

Я написал Вредену о Корганове. Получил позавчера и письмо от самого Корганова, ― благодарит.

Шлю Вам самый сердечный привет. Отдохните, как следует.

Ваш М.Алданов

Машинопись. Подлинник.

HIA. 2-23.

В.А. Маклаков ― M.A. Алданову, 5 августа 1954

5 Авг[уста 1954[1636]]

Дорогой Марк Александрович!

Спасибо за Ваше письмо. Я скоро уеду отсюда, а пока хочу Вас позабавить.

Вчера неожиданно получил «русское» письмо, из которого выписываю первые строчки.

4.8. Среда

Милый,

Дорогой Василий Алексеевич!

Вы не можете себе представить мою радость, когда столкнулась с Вами сегодня утром в Etablissement Thermal[1637], и Вы, не подозревая, что это я ― придержали мне дверь в «buvette»[1638]. Так «пылала» после traitement[1639], что не могла остановиться, боясь сквозняка.

От Д-ра Blans узнала Ваш адрес и serai heureuse de vous rendre visite. J'habite en effet un peu au-dessus, plus près des cimes et de la Nature, à la modeste villa Primerose[1640] и т. д. по-французски, телефон и просьба позвонить.

Все это написано на визитной карточке.