«Права человека и империи»: В. А. Маклаков - М. А. Алданов переписка 1929-1957 гг. (с иллюстрациями)

Я здесь неожиданно захватил припадок lumbago; почти не мог ходить, лежал на грелке и т. д. Это дало несколько времени, кот. я воспользовался, чтоб иметь представление о Красном Китае. И это ознакомление меня очень заинтересовало, т. к. мое впечатление, что Китай (красный) не делает тех ошибок, с кот. начинала коммунистическая власть в России, Китай начал с НЭПа. к кот. коммунизм пришел только после того, как все разрушил, да и продержался недолго, до 28 года только. И, м. б., Китай даст то, что может быть было здорового в коммунизме? Это общая фраза, но она дает мне какой-то исход; и китайские коммунисты, судя по их приемам, разумнее русских и как «практики», и как «идеологи». Но это, может быть, «бред», но он доставляет мне удовольствие. И в сущности подобная победа Китая была бы победой разумной и просвещенной элиты, а не «большинства», на чем стоят классические демократии. Конечно, это пока мой бред, и в нем есть нечто бодрящее.

Вас. Маклаков

Автограф.

BAR. 5-21.

М.А. Алданов — В.А. Маклакову, 15 ноября 1955

15 ноября 1955

Дорогой Василий Алексеевич.

Я не знал, что у Вас был припадок люмбаго. Надеюсь, уже совершенно прошел? Слышал, что боли при таких припадках очень сильные.

Мне тоже непонятен и тоже кажется странным образ действий организаторов сбора в пользу Сергея Петровича. По-моему, лучше всего было бы вообще не печатать в газете списка жертвователей; но если они печатают, то должны печатать всех, независимо оттого, через кого были доставлены деньги. В этом я совершенно с Вами согласен. Вы правильно говорите о 25 000, о которых в газете не было ничего. То же самое и со мной. Я не записал из «Русской Мысли» адреса и фамилии лица, которому приглашалось отправлять пожертвования. Но скоро адрес и фамилия появились в «Русском Воскресении» (Besbach, 13 rue Amiral Roussin, Paris 15). Я не знаю, кто Безбах[1882] (кажется, именно так его назвала и «Русская Мысль»). Но я тотчас 25-го октября послал ему свое небольшое пожертвование (четыре тысячи франков), просил подписать инициалами М.А. Ни моих инициалов, ни этой суммы в списке «Русской Мысли» не было. Теперь я получил от приятеля из Америки, в ответ на мое письмо ему, просьбу за него внести 3750 франков, с его инициалами. И я не знаю, как быть. Послать эти 3750 франков тоже Безбаху? Тогда опять в списке «Русской Мысли» не будет, и мне это не очень удобно, так как дело идет не о моем пожертвовании. Кому и сколько послал Абрам Самойлович, я не знаю.

Почти ничего не разобрал в Вашем письме о Китае. Но мы скоро увидимся и поговорим. Я через две недели уже буду в Париже. Где остановлюсь, пока не знаю.

До скорого свиданья. Примите и передайте Марье Алексеевне мой самый сердечный привет.

Ваш М. Алданов

Машинопись. Подлинник.

HIA. 2-24.

В.А. Маклаков — М.А. Алданову, 17 ноября 1955

17 Ноября [1955[1883]]

Дорогой Марк Александрович!

Содержание Вашего письма я тотчас передал по телефону A.A. Титову. Я указывал ему, что само [по] себе действие Русской Мысли ставит в фальшивое положение не только жертвователей, но и тех, кому по указаниям Русской Мысли были посланы деньги для С.П., и след кот. исчез. Это компрометирует и самую «Русскую Мысль». Сначала Титов не соглашался, утверждая, что кружок для сбора образовался независимо от Русской Мысли, и в ней были только о нем сообщения, без всякой ответственности за его действия. Но это говорилось таким безучастным и равнодушным тоном, что мне казалось, что я говорю с «больным человеком». Может, и в самом деле ему нездоровилось. Но потом он как будто бы понял, благодарил меня и обещал поговорить с «Русской Мыслью». Подождем, что из этого выйдет.

Кускова написала мне 14/XI, что сбор для Мельгунова достиг 300 000 фр[анков]. При этих условиях заявление газеты, что собрано 70 тыс.. породит совершенно несправедливые, но заслуженные нарекания на тех, кто организовал дело и предал его гласности, т. е. на газету. Будут подозревать злоупотребления, что отразится на репутации эмиграции. Я и сейчас не могу переварить тона, с кот. Титов считал сначала дело вполне нормальным. Может быть, он в самом деле был болен. Здесь все хворают.

Кускова пишет, что руководители Русской Мысли меняются в хорошую сторону. Тогда они должны понимать, что со сборами денег нельзя так поступать. Может быть, и Вы им на это укажете. У меня с ними самими больше нет никаких отношений.

Рад, что скоро приедете. Переписываться стало трудно. Вольский принес мне мое последнее письмо к нему, говорит, что почти ничего в нем не понял.

Вас. Маклаков

Автограф.

BAR. 5-21.

С.П. Мельгунов. Париж, 1956 г.

Фото предоставлено Бахметевским архивом Колумбийского университета

М.А. Алданов — В.А. Маклакову, 22 ноября 1955

22 ноября 1955

Дорогой Василий Алексеевич.