Права человека

Было вполне правомерно начать с тюрьмы, которая являлась алтарем и оплотом деспотизма и куда, к тому же, новый кабинет министров думал упрятать членов Национального собрания. Эта затея и сгубила новое министерство, теперь обратившееся в бегство от угрозы гибели, которую оно готовило другим. Войска Бройи были рассеяны, а сам он также бежал.

Мистер Берк много говорил о заговорах; но он ни словом не обмолвился об этом заговоре против Национального собрания и свобод нации; и чтобы невзначай не проговориться, он умалчивает о всех обстоятельствах, которые могли бы столкнуть его с ним.

Скрывшиеся из Франции эмигранты, участью коих он столь озабочен и от кого он получил свои сведения, бежали именно в силу провала этого заговора. Никто не строил козни против них — это они злоумышляли против других; стало быть те, что погибли, по заслугам угодили в яму, которую рыли другим.

Но может ли мистер Берк поручиться, что в случае удачи заговора, подготовленного с тщательностью засады, победившая партия столь скоро бы обуздала свой гнев? Пусть ответит на этот вопрос история всех прежних правительств.

Кого Национальное собрание отправило на эшафот? Никого. Оно само должно было пасть жертвой заговора, но не мстило за это. Почему же тогда его обвиняют в мщении, которого оно не осуществило? В момент восстания всего народа, когда люди всех званий, темпераментов и характеров чудесным усилием избавляются от уготовленной им гибели, — можно ли ожидать в таких условиях, что все сойдет гладко?

Кто может ждать философского спокойствия и вялого безразличия от людей, раздраженных прежним гнетом и очутившихся под угрозой установления нового (гнета)? Мистер Берк возмущается оскорблениями; однако же величайшее из оскорблений нанес он сам. Его книга состоит из оскорблений, которые никак нельзя извинить ссылкой на минутную запальчивость; напротив, он вынашивал их на протяжении десяти месяцев, а ведь ни жизнь, ни честь, ни кровные интересы мистера Берка не были затронуты.

В этой борьбе пало больше граждан, чем их противников, но четыре-пять человек были схвачены толпой и убиты на месте: комендант Бастилии, мэр Парижа, уличенный в предательстве, а также один из членов нового кабинета министров Фулон и его зять Бертье, принявший должность интенданта Парижа. Их головы воткнули на пики и носили по городу, и как раз на этом способе наказания мистер Берк строит большинство своих трагических сцен. Разберемся (поэтому, как людям могла прийти в голову мысль наказывать подобным образом.

Они попросту берут пример со своих правительств и лишь повторяют то, что привыкли видеть. Головы, годами красующиеся на воротах Темпл-бар, являют не менее ужасное зрелище, чем головы, насаженные на пики в Париже; однако же это делалось английским правительством.

Могут, пожалуй, сказать, что человеку все равно, что с ним сделают после смерти; но это совсем не все равно живым; такие зрелища либо оскорбляют их чувства, либо ожесточают их сердца — и в любом случае учат их, как наказывать, когда власть попадет к ним в руки.

Что ж, вырвите дерево с корнем: сперва научите гуманности правительства. Ведь это же применяемые ими кровавые наказания развращают людей. В Англии в некоторых случаях преступников вешают, разрывают или четвертуют; сердце страдальца вырывают и показывают толпе.

Во Франции, при предыдущем правительстве, наказания были не менее варварскими. Кто не помнит казни Дамьена, разорванного на части лошадьми?[11]Столь жестокие зрелища ожесточают людей или внушают им мысль о мщении; с другой стороны, гнусное и ложное представление, будто людьми можно управлять с помощью страха, а не разума, превращает эти наказания в прецеденты.

Страхом стараются воздействовать на низшие слои народа, и на них же он производит наихудшее действие. У них хватает здравого смысла, чтобы понять, что все это направлено против них самих, и они в свою очередь поступают так, как их учат.

Во всех европейских странах существует широкий класс людей того типа, который в Англин называют mob (чернь. — Перев.). К этому классу принадлежат те, кто поджигал и грабил в Лондоне в 1780 г.[12], и к нему же относятся люди, носившие головы на пиках в Париже.

Фулон и Бертье были арестованы в провинции и отправлены в Париж для допроса в городской ратуше, ибо после прихода к власти нового министерства Национальное собрание тотчас издало декрет, направленный им королю и кабинету, о том, что оно (Национальное собрание) будет считать министров, в числе которых был и Фулон, ответственными за все рекомендуемые и принимаемые ими меры; однако по дороге в ратушу разъяренная чернь вырвала Фулона и Бертье из рук стражи и казнила на месте.

Почему же мистер Берк вменяет подобные преступления в вину всему народу? С таким же успехом он может обвинить все население Лондона в мятежах и преступлениях, которые творились в 1780 г., или же считать всех своих соотечественников виновными в беспорядках в Ирландии.