Права человека

Теперь, когда созрела обстановка для решительных действий, принял полномочия новый кабинет министров. Читатель помнит, что Бастилия была взята 14 июля; события, о которых я сейчас говорю, имели место 12-го. В полдень, как только весть о смене кабинета достигла Парижа, все игорные дома, увеселительные заведения, лавки и частные дома были заперты. Смена кабинета была воспринята как начало военных действий, и это мнение было правильным.

Иностранные войска начали стягиваться к городу. Князь де Ламбеск, командовавший отрядом немецкой кавалерии, приближался к дворцу Людовика XV, который выходит на несколько улиц. По дороге Ламбеск оскорбил и ударил шпагой одного старика. Французы отличаются особым уважением к старости, и явная дерзость этого поступка в соединении с общим возбуждением населения вызвала бурю. Призыв «К оружию! К оружию!» в одно мгновение распространился по всему городу.

Оружия у них не было, да и едва ли кто-нибудь умел с ним обращаться; но отчаянная решимость в момент, когда все поставлено на карту, может заменить на какое-то время недостающее оружие. Невдалеке от того места, где был остановлен князь Ламбеск, лежали большие груды камней, предназначавшихся для постройки нового моста; этими камнями народ стал осыпать конницу. Часть французских гвардейцев, услышав выстрелы, выбежала из своих казарм и присоединилась к народу; с наступлением вечера кавалерия отступила.

Узкие улицы Парижа легко оборонять; большая высота многоэтажных зданий, которые могут создавать серьезные затруднения для наступающих, избавила граждан от ночных нападений. В течение этой ночи они постарались обзавестись всевозможным оружием, какое только могли изготовить или раздобыть: тут были ружья, шпаги, кузнечные молоты, плотничьи топоры, железные ломы, пики, алебарды, вилы, вертелы, дубины и т. п.

Невообразимое множество, в каком они собрались на следующее утро, и еще более невообразимая решимость, которой они были исполнены, поразили и привели в замешательство их врагов. Такого рода приветствие было неожиданностью для нового кабинета. Сами привыкшие раболепствовать, министры не подозревали, что свобода может так воодушевить людей; им и в голову не приходило, что толпа безоружных граждан осмелится выступить против армии в тридцать тысяч человек.

В этот день ни одной минуты не было потеряно даром. Люди собирали оружие, составляли планы и старались организовать свои силы в наилучшем порядке, какой только был возможен при таком стихийном движении. Войска Бройи пo-прежнему окружали город, но в этот день не предпринимали новых вылазок, и последующая ночь прошла настолько спокойно, насколько это было возможно в подобной обстановке.

Но целью граждан была не только защита. На карту было поставлено дело, от исхода которого зависело, будут ли они свободными или рабами. Каждую минуту они ожидали нападения или известия о нападении на Национальное собрание; а в такой обстановке самый быстрый образ действий бывает нередко самым правильным.

Теперь их внимание сосредоточилось на Бастилии. Взятие этой мощной крепости перед лицом столь многочисленной армии вызвало бы такой eclat (отклик), который немедленно поверг бы в ужас и смятение новый кабинет министров, едва успевший собраться. Из одного письма, перехваченного в то утро, стало известно, что мэр Парижа господин де Флессель, стоявший, как известно, на стороне восставших, предал их; после этого разоблачения не оставалось сомнений, что Бройи к вечеру укрепит Бастилию. Потому было необходимо атаковать крепость в тот же день; но для этого следовало прежде всего раздобыть лучшее оружие, чем то, что имелось у восставших.

Близ центра города, во Дворце инвалидов, находился большой склад оружия; граждане потребовали выдачи им этого оружия и вскоре достигли своей цели, так как склад был не приспособлен для защиты, да его почти и не пытались защищать. После этого огромная разношерстная толпа, состоявшая из людей самого различного возраста и общественного положения, вооруженных самым разнообразным оружием, устремилась на штурм Бастилии. Человеческое воображение не в силах представить себе эту процессию, эту тревогу в ожидании событий, которые могли произойти в ближайшие часы или минуты.

Населению города было так же неизвестно, что замышляет кабинет министров, как последний не имел представления о том, чем заняты граждане; граждане не знали и того, какие передвижения предпримет Бройи в поддержку крепости. Все было покрыто тайной и предоставлено на волю случая.

Всему миру известно, что штурмовавшие Бастилию проявили чудеса такого героизма, который мог быть порожден одним лишь высшим воодушевлением идеей свободы, и что она была взята за несколько часов. В мои намерения не входит подробное описание штурма — я хочу лишь обратить внимание публики на заговор, вызвавший этот штурм и рухнувший вместе с Бастилией.