Правда

Фигура размахивала картофелиной на шнурке. Увидев Смерть, она остановилась, а затем, к удивлению Смерти, оглянулась. Такого он еще не видел. Подавляющее большинство людей, столкнувшись лицом к лицу со Смертью, о том, что у них за спиной, уже не беспокоились.

– За мной кто-нибудь гонится? Ты никого не видишь?

– Э-Э… НЕТ. А ТЫ КОГО-ТО ЖДЕШЬ?

– О, прекрасно. Никого, да? Прекрасно! – воскликнул господин Штырь, расправляя плечи. – Да! Ха! Эй, смотри, у меня при себе картофелина!

Смерть удивленно моргнул, а потом достал из балахона песочные часы.

– ГОСПОДИН ШТЫРЬ? А-А. ВТОРОЙ. Я ТЕБЯ ЖДАЛ.

– Да, это я! И смотри, у меня при себе картофелина и я очень сильно обо всем сожалею! – Господин Штырь резко успокоился. В хребтах безумия немало крошечных плато здравомыслия.

Смерть вгляделся в исступленно улыбающееся лицо.

– ТЫ ОЧЕНЬ СИЛЬНО СОЖАЛЕЕШЬ?

– О да!

– ОБО ВСЕМ?

– Ага!

– В ЭТО ВРЕМЯ? В ЭТОМ МЕСТЕ? ТЫ ЗАЯВЛЯЕШЬ, ЧТО СОЖАЛЕЕШЬ?

– Именно. Ты все верно усвоил. У тебя светлая голова. Так что покажи-ка мне дорогу обратно…

– А ТЫ НЕ ХОЧЕШЬ ПОДОЛЬШЕ ОБ ЭТОМ ПОДУМАТЬ?

– Не спорь. Я хочу получить то, что мне причитается, – заявил господин Штырь. – У меня же картофелина при себе. Смотри.

– Я ВИЖУ. – Смерть запустил руку в балахон и что-то из него достал – как сперва показалось господину Штырю, свою миниатюрную копию. Но из-под ее крошечного капюшона выглядывал крысиный череп.

Смерть усмехнулся.

– ПОЗНАКОМЬСЯ С МОИМ МАЛЕНЬКИМ ДРУЖКОМ, – сказал он.

Смерть Крыс протянул лапку и выхватил у Штыря шнурок с картофелиной.

– Эй…

– НЕ СТОИТ ВОЗЛАГАТЬ ВСЕ СВОИ НАДЕЖДЫ НА КЛУБНИ. ВСЕ МОЖЕТ ОКАЗАТЬСЯ НЕ ТАК ПРОСТО, КАК НА ПЕРВЫЙ ВЗГЛЯД, – сказал Смерть. – ОДНАКО НИКТО НЕ ПОСМЕЕТ СКАЗАТЬ, ЧТО Я НЕ ЧТУ ЗАКОНЫ. – Он щелкнул пальцами. – ЧТО Ж, ВОЗВРАЩАЙСЯ ТУДА, КУДА ДОЛЖЕН ВЕРНУТЬСЯ…

На мгновение пораженного господина Штыря охватил синий свет, а потом он исчез.

Смерть вздохнул и покачал головой.

– ТОТ, ДРУГОЙ… В НЕМ БЫЛО ЧТО-ТО, ЧТО МОГЛО БЫ СТАТЬ ЛУЧШЕ, – сказал он. – НО ЭТОТ… – Он вздохнул еще глубже. – КТО ЗНАЕТ, КАКОЕ ЗЛО ТАИТСЯ В СЕРДЦАХ ЛЮДЕЙ?

Пировавший картофелиной Смерть Крыс поднял взгляд.

– ПИСК, – сказал он.

Смерть отмахнулся.

– НУ ДА, ДА, Я ЗНАЮ, – сказал он. – МНЕ ПРОСТО ИНТЕРЕСНО, ЕСТЬ ЛИ КТО-НИБУДЬ ЕЩЕ?

Уильям, перебегавший от одного дверного проема к другому, вдруг осознал, что пошел длинным путем. Отто сказал бы, что он просто не хочет достигнуть цели.

Буря подуспокоилась, но град до сих пор лупил его и отскакивал от шляпы. Крупными шарами, с которых началась бомбардировка, были забиты все канавы и завалены все дороги. Повозки буксовали, пешеходы держались за стены.

Несмотря на полыхавший в голове огонь, Уильям достал блокнот, написал «грдны бльш мчков для гльфа?» и мысленно отметил, что надо бы сравнить одну из них с настоящим мячиком – на всякий случай. Глубоко внутри он уже начал усваивать, что к вопросам вины политиков его читатели могут относиться довольно расслабленно, а вот когда дело касается размера осадков, в них просыпается пламенная страсть.

Он остановился на Бронзовом мосту и нашел убежище в тени одного из огромных гиппопотамов. Градины валились на поверхность реки с тысячами негромких чавкающих звуков.

Но ярость бури уже остывала.

Большую часть жизни Уильяма лорд де Словв был всего лишь далекой фигурой, глядевшей в окно полного ни разу не читанных книг кабинета, в то время как сам Уильям робко стоял посреди бесконечных акров хорошего, но протертого до дыр ковра и выслушивал… ну, в основном, если хорошенько подумать, довольно злобные мысли, суждения господина Кривотолка, обряженные в слова подороже.

А самым худшим, самым худшим было то, что лорд де Словв всегда стоял на единственно верной позиции. Иной в его персональном атласе просто не было. Люди с другими взглядами были безумны или опасны, да к тому же, возможно, вообще не являлись людьми. С лордом де Словвом невозможно было что-то обсуждать. Обсуждение – от слова «суд» – предполагает обмен мнениями, взвешенную дискуссию и логическую аргументацию. А с отцом Уильяма возможна была только свара.

С одной из статуй капала ледяная вода и затекала Уильяму за воротник.

Лорд де Словв произносил слова таким тоном и так громко, что они разили не хуже кулаков, но никогда не опускался до настоящего насилия.

Для этого у него были другие люди.

Еще одна капля растаявшего града сползла вдоль позвоночника Уильяма.

Но ведь даже его отец не мог оказаться настолько глуп?

Уильям спросил себя, не стоит ли ему немедленно рассказать Страже обо всем. Но, что бы ни говорили о Ваймсе, в конечном итоге у него была лишь горстка соратников и множество влиятельных врагов, которые могли похвастаться семьями с тысячелетней историей и благородством примерно того же сорта, какой можно встретить в собачьей драке.

Нет. Он был де Словвом. В Страже нуждались те, кто не мог решить свои проблемы самостоятельно. Да и что такого страшного с ним может случиться?