Правда

– А можете ли вы сказать, что она стала очевидной вследствие великолепной работы, проделанной командующим Ваймсом и его преданными долгу офицерами с небольшой помощью «Правды»? – спросил Уильям.

Взгляд лорда Низза остекленел.

– А могу ли я так сказать? – проговорил он.

– Полагаю, что да, милорд, это вполне вероятно, – ответил Кривс, все сильнее погружаясь в уныние.

– О. Тогда могу, – сказал Низз. – Да. – Он вытянул шею, чтобы заглянуть в блокнот Уильяма. Краем глаза Уильям заметил выражение лица Ваймса: в нем странным образом смешивались веселость и недовольство.

– А не хотите ли вы, как представитель Совета Гильдий, объявить благодарность командующему Ваймсу? – продолжил Уильям.

– Послушай-ка… – начал Ваймс.

– Да, мы именно это и хотели сделать.

– И, полагаю, его ожидают медаль Заслуженного стражника или похвальная грамота?

– Послушай… – сказал Ваймс.

– Да, весьма вероятно. Весьма вероятно, – отозвался лорд Низз, изрядно потрепанный ветрами перемен.

Уильям тщательно все это записал и закрыл блокнот. Чем вызвал заметное облегчение у всех присутствующих.

– Благодарю вас, милорд, и дамы, и господа, – жизнерадостно сказал он. – О, господин Ваймс… нам с вами есть что обсудить?

– Не прямо сейчас, – прорычал Ваймс.

– Ну и славно. Что ж, я должен идти и обо всем написать, так что еще раз благодарю…

– Вы, разумеется, покажете нам свою… статью, прежде чем напечатаете ее в листке, – сказал немного оправившийся лорд Низз.

Уильям набросил на себя высокомерие, точно пальто.

– Гм, нет, не думаю, что покажу, милорд. Видите ли, это мой листок.

– А он может…

– Да, милорд, может, – подтвердил господин Кривс. – Боюсь, что может. Свобода слова – это славная анк-морпоркская традиция.

– О боги, неужели?

– Да, милорд.

– Как же она уцелела?

– Не могу сказать, милорд, – ответил Кривс. – Однако господин де Словв, – добавил он, пристально глядя на Уильяма, – не кажется мне молодым человеком, который станет вставлять палки в колеса отлаженного механизма города.

Уильям вежливо ему улыбнулся, кивнул всем остальным, пересек двор и вышел на улицу. Он предусмотрительно отошел от дворца подальше – и только тогда расхохотался.

Пролетела неделя. Она была примечательна тем, сколько всего за это время не произошло. Не было протестов от господина Карнавалла или Гильдии Граверов. Возможно, подумал Уильям, его аккуратно занесли в список тех, кого лучше оставить в покое. В конце концов, могли подумать люди, за Витинари явно должок «Правде», а ведь оказаться этим должком не захочется никому, верно? И визита от Стражи тоже не было. Зато в округе появилось непривычно много дворников, но, после того как Уильям отправил Гарри-Королю сотню долларов и букет для госпожи Король в придачу, Блестящая улица блестеть перестала.

Пока прежний сарай перестраивался, они переехали в другой. С господином Сыром договориться удалось без проблем. Ему ничего не было нужно, кроме денег. Очень легко понять, чего хотят от тебя такие простые люди – чтобы ты доставал кошелек, да побыстрее.

Привезли новый станок – деньги и тут поспособствовали тому, чтобы все прошло гладко. Гномы уже успели его значительно переделать.

Этот сарай был меньше старого, но Сахарисса смогла отгородить небольшой закуток под редакцию. Внутри она поставила горшок с цветком и вешалку и восторженно предвкушала, какая большая у них будет комната в новом здании – впрочем, Уильям опасался, что, какой бы большой она ни оказалась, порядка в ней не будет все равно. Для работников листка пол был всего лишь большим плоским архивом.

У Уильяма появился и новый стол. Даже лучше, чем новый: это был настоящий антикварный стол из настоящего ореха, обитый кожей, с двумя чернильницами, кучей ящичков и самыми настоящими древоточцами. За таким столом не писать было просто стыдно.

Наколку они на новое место не взяли.

Уильям был погружен в чтение письма от Анк-Морпоркской Лиги Защиты Приличий, и лишь ощущение, что рядом кто-то стоит, заставило его оторваться.

Сахарисса привела в редакцию небольшую группу незнакомцев – впрочем, через пару секунд Уильям опознал в одном из них покойного Господина Загиба, который всего лишь странно выглядел.

– Помнишь, ты говорил, что нам нужно больше людей, которые будут писать? – сказала Сахарисса. – Господина Загиба ты знаешь, а это – госпожа Тилли, – невысокая седовласая женщина сделала реверанс, – она любит кошек и особо жестокие убийства, а господин О’Бисквит, – это был мускулистый юноша, – прибыл с самого ИксИксИксИкса и ищет, где бы заработать перед тем, как вернуться домой.

– Правда? А чем вы занимались в ИксИксИкс-Иксе, господин О’Бисквит?

– В Университете Пугалоу учился, друг.

– Так вы волшебник?

– Не-а, друг. Меня оттуда вышвырнули из-за того, что я писал в студенческом журнале.

– А что вы там писали?

– Да все подряд.

– О. А вы… госпожа Тилли, кажется, присылали нам замечательное, грамматически и орфографически правильное письмо, в котором предлагали раз в неделю пороть всех, кто младше восемнадцати, чтобы они так не шумели?