Правда

– А писать или делать иконографии ты умеешь? – спросил Уильям, поморщившись.

– Нет, начальник. Я тяжести умею поднимать. И песенки насвистывать.

– Это… отличный талант, только нам не нужен…

В этот момент распахнулась дверь, и в кабинет ворвался широкоплечий, одетый в кожу здоровяк с топором наперевес.

– Ты не имеешь права про меня такое писать! – рявкнул он, размахивая лезвием перед носом Уильяма.

– А вы кто?

– Я – Брезок-варвар, и я…

Когда мозгу грозит быть разрубленным надвое, он соображает очень быстро.

– О, если вы пришли с жалобой, то обратитесь к нашему редактору по жалобам, обезглавливаниям и порке, – сказал Уильям. – Знакомьтесь, господин Рокки.

– Енто я, – радостно прогремел Рокки и положил ладонь на плечо варвара. Места на плече хватило лишь для трех пальцев. Брезок согнулся под тяжестью.

– Я… только… хотел сказать, – медленно выдавил Брезок, – что ты напечатал, будто я того парня столом ударил. А я этого не делал. Что обо мне люди подумают, когда прочитают, что я кого попало столами колошмачу? Представляешь, как это навредит моей репутации?

– Понимаю.

– Я его ножом пырнул. Столы – не мужское оружие.

– Мы обязательно напечатаем опровержение, – пообещал Уильям и взялся за карандаш.

– Может, тогда еще добавишь, что я Крошиле Гадли ухо отгрыз? Вот тогда у народа глаза на лоб полезут. С ушами не всякий управится.

Когда все разошлись, а Рокки разместился на стуле за дверью, Уильям и Сахарисса посмотрели друг на друга.

– Странное выдалось утречко, – сказал Уильям.

– А я узнала про зиму, – похвасталась Сахарисса. – А еще на улице Искусных Умельцев было нелицензированное ограбление ювелирной лавки. Много серебра вынесли.

– Это кто тебе рассказал?

– Один подмастерье ювелира. – Сахарисса закашлялась. – Он, гм, всегда подходит поболтать, когда я прохожу мимо.

– Правда? Ты молодец!

– А еще я, пока вас ждала, кое-что придумала. И попросила Гуниллу набрать вот это. – Сахарисса застенчиво пододвинула к Уильяму листок бумаги.

– В верхней части листка смотрится получше, – боязливо сказала Сахарисса. – Как вам?

– А это что за завитушки с листочками? – спросил Уильям.

Сахарисса зарумянилась.

– Это я сделала. Неофициальная гравировка. Я подумала, что так листок будет выглядеть… ну, знаете, высококлассным и впечатляющим. Э… вам нравится?

– Очень хорошо, – поспешно сказал Уильям. – Очень милые… эм, вишенки…

– …виноградинки…

– Да, да, я их и имел в виду. А откуда цитата? Она кажется очень глубокомысленной, хотя, э, не содержит особо глубоких мыслей.

– По-моему, это просто цитата, – сказала Сахарисса.

Господин Штырь зажег сигарету и выдохнул струйку дыма в сырой воздух винного погреба.

– Мне кажется, мы друг друга не понимаем, – сказал он. – Ну правда, мы же тебя не книжку наизусть выучить просим. Тебе всего-то и нужно, что посмотреть на господина Тюльпана. Разве это так сложно? Куча людей это делает без всякой специальной подготовки.

– Я это… бутылку п-потерял, – промямлил Чарли. Под его ногами зазвенели несколько уже опустевших бутылок.

– Господин Тюльпан совсем не страшный.

Мысленно господин Штырь признал, что это утверждение противоречит очевидным фактам. Его партнер купил дозу порошка – по заверениям продавца, это была «дьявольская пыль», но, на взгляд господина Штыря, она подозрительно напоминала медный купорос, – и тот, похоже, вступил в химическую реакцию с «грязью», которой господин Тюльпан лакомился днем, и превратил одну из его носовых пазух в кармашек с электричеством. Правый глаз господина Тюльпана медленно вращался, а по волосам в носу пробегали искры.

– Ну правда, разве же он страшный? – продолжил господин Штырь. – Не забывай, ты ведь лорд Витинари. Понимаешь? И не станешь бояться какого-то там стражника. Если он начнет пререкаться, просто взгляни на него.

– Вот так, – посоветовал господин Тюльпан, мерцая половиной лица.

Чарли отскочил.

– Ну, может, не совсем так, – уточнил господин Штырь. – Но похоже.

– Я не хочу больше этим заниматься! – проныл Чарли.

– Десять тысяч долларов, Чарли, – напомнил господин Штырь. – Это целая куча денег.

– Я слыхал про этого Витинари, – сказал Чарли. – Если дело не выгорит, он меня в яму со скорпионами бросит!

Господин Штырь широким жестом раскинул руки.

– Яма со скорпионами, знаешь ли, не так плоха, как о ней говорят.

– По сравнению со мной, ять, это просто песочница, – пророкотал господин Тюльпан, сияя носом.

Глаза Чарли отыскивали путь на волю. К сожалению, для этого требовалась хитрость. Господина Штыря бесило, когда Чарли пытался хитрить. Он был похож на собаку, пытающуюся играть на тромбоне.

– Я не согласен на десять тысяч, – заявил он. – В смысле… вам же без меня не обойтись…

Эта фраза повисла в воздухе, и господин Штырь серьезно задумался, не подвесить ли рядом и самого Чарли.

– У нас был уговор, Чарли, – спокойно сказал он.

– Ага, только мне кажется, что за такое можно заплатить и побольше.

– Что скажете, господин Тюльпан?

Господин Тюльпан открыл было рот, чтобы ответить, но вместо этого чихнул. Крохотная молния попала в цепь Чарли и ушла в землю.