Правда

– Безумие какое-то, – пробормотал Уильям. – Мы же просто писали о том, что случилось!

– Есть небольшая проблема, парень, – сказал Доброгор. – Ты ведь собираешься завтра печатать еще один листок?

– О боги, надеюсь, что нет!

– Так вот, у меня для тебя есть история, – мрачно продолжил гном. – Я слыхал, что Гильдия Граверов уже собирает собственный печатный станок. Кучу денег в него вбухали. Они нас в два счета разорят, если будем только печатью заниматься.

– Разве они могут это сделать?

– Конечно. Они же и так работают с прессами. Шрифт изготовить нетрудно, особенно когда под твоим началом куча граверов. Они сделают отличную работу. Правду сказать, мы не думали, что они так быстро перестроятся.

– Поверить не могу!

– Ну, молодые члены Гильдии видели, как работают в Омнии и Агатовой империи. Оказывается, они только и ждали что подобного шанса. Я слыхал, что у них вчера вечером было срочное собрание. С перестановками в правлении.

– Тот еще, наверное, был спектакль.

– Так что, если ты продолжишь заниматься листком… – начал гном.

– Да мне не нужно столько денег! – взвыл Уильям. – Большие деньги – большие проблемы!

– Мы можем просить за «Правду» еще меньше, – предложила Сахарисса, странно на него поглядев.

– И заработаем еще больше, – невесело вздохнул Уильям.

– Мы можем… мы можем больше платить продавцам листков, – сказала Сахарисса.

– Опасно, – возразил Доброгор. – Организм не всякую дозу скипидара способен принять без последствий.

– Тогда можно хотя бы обеспечить им приличный завтрак, – не унималась Сахарисса. – Например, большой котелок рагу с мясом точно известного животного.

– Но я ведь даже не уверен, что найдется столько новостей, чтобы заполнять… – начал Уильям и осекся. Ведь на самом-то деле это работает совсем не так, да? Что напечатано в листке – то и новость. В листок идут новости, значит, что напечатано в листке – то и новость. И это чистая правда.

Он вспомнил разговоры за завтраком. «Они» ведь никогда не дадут «им» печатать в листках всякую неправду, верно?

Уильям никогда особенно не интересовался политикой. Но при мысли о «них» он почувствовал, как у него напрягаются незнакомые умственные мышцы. Некоторые из них имели прямое отношение к памяти.

– Можно нанять побольше людей, чтобы они помогали со сбором новостей, – предложила Сахарисса. – И еще – как насчет новостей из других городов? Из Псевдополиса и Щеботана? Всего-то надо будет порасспрашивать пассажиров почтовых карет…

– А гномам захочется узнать, что творится в Убервальде и под Медной горой, – добавил Доброгор, поглаживая бороду.

– Да ведь каретам оттуда ехать целую неделю! – возразил Уильям.

– Какая разница? Это же все равно новости.

– А если воспользоваться клик-башнями? – спросила Сахарисса.

– Семафорами? Ты с ума сошла? – воскликнул Уильям. – Это же ужас как дорого!

– И что? Вы же сами беспокоились, что у нас слишком много денег!

Неожиданно вспыхнул свет. Уильям обернулся.

В дверном проеме стояло… нечто. У него была тренога. За ней – пара тощих ног в черных штанинах, а наверху – большой черный ящик. Из-за ящика высовывалась затянутая в черное рука, сжимавшая небольшую коробочку, из которой струился дым.

– Отличная картинка, – послышалось из-за ящика. – Гномий шлем так блестел в луче света, что я был не в зилах сдершаться. Это вам нушен иконографист? Позвольте представиться – Отто Шрик.

– О. Да? – сказала Сахарисса. – И вы хороший иконографист?

– Я – кудесник темной комнаты. И всегда готов к экспериментам, – провозгласил Отто Шрик. – И я обладаю всем нушным оборудованием, а так ше увлеченным и позитивным отношением к работе!

– Сахарисса! – торопливо прошипел Уильям.

– Для начала мы можем предложить вам доллар в неделю…

– Сахарисса!

– Да? Что?

– Он же вампир!

– Я зильно возрашаю! – обиделся невидимый Отто. – Очень легко предполошить, что взякий, у кого убервальдский акцент, обязательно вампир, найн? В Убервальде мношество тызяч людей, которые не являются вампирами!

Уильям вяло взмахнул рукой, пытаясь отогнать смущение.

– Ладно, простите, просто…

– Так получилось, что я и правда вампир, – продолжил Отто. – А вот если бы я сказал: «Приветики, мои дорогие приятели, как делишки?», что бы вы подумали тогда, а?

– Мы ничего бы и не заподозрили, – сказал Уильям.

– Так вот, в вашем объявлении написано «требуется», и я подумал, что это, ну, вы понимаете, означает, что вы примете кого угодно, – сказал Отто. – К тому ше у меня есть вот это…

Он поднял тощую, увитую синими венами руку, в которой обнаружился небольшой завиток блестящей черной ленты.

– О? Вы дали зарок? – спросила Сахарисса.

– В зале миссии, что на Боенном проезде, – торжественно провозгласил Отто, – который я посещаю кашдую неделю ради песен, чая с пышками и друшеских безед на темы позитивной мотивации, строго воздерживаясь от обзушдений телесных шидкостей. Я больше не какой-нибудь тупой зосунок!

– Что скажете, господин Доброгор? – спросил Уильям.

Доброгор почесал нос.