Правда

– Йа. Это одна из тех идей, которые кашутся очевидными, стоит о них подумать. – На лице Отто было мечтательное выражение. – А я думаю о свете все время. Все… время.

Уильям смутно припомнил, что кто-то когда-то сказал примерно следующее: опаснее вампира, одержимого кровью, только вампир, одержимый чем-то другим. Потому что всю ту невероятную целеустремленность, которая обычно уходит на поиски юных девиц, спящих с открытым окном, он с безжалостной и безукоризненной эффективностью перенаправляет на какой-то иной интерес.

– Эм, а почему вы работаете в темной комнате? – спросил Уильям. – Бесы ведь в темноте не нуждаются?

– А, это для моего эксперимента, – гордо ответил Отто. – Знаете ли вы, что иконографистов такше называют «фотографистами»? От древнего лататинского слова photus, что означает…

– Скакать повсюду, как идиот, и помыкать всеми, как будто ты в доме хозяин, – закончил Уильям.

– А, вы знаете!

Уильям кивнул. Это слово всегда вызывало у него вопросы.

– Так вот, я работаю над обскурографом.

Уильям наморщил лоб. День обещал быть очень долгим.

– Это чтобы делать картинки с помощью тьмы? – предположил он.

– С помощью истинной тьмы, если быть точным, – возбужденно ответил Отто. – Это не просто отсутствие света. Это свет по ту сторону тьмы. Его можно назвать… шивая тьма. Мы ее не видим, а безы – видят. Вы знаете, что убервальдский пещерный угорь излучает темный свет, если его напугать?

Уильям бросил взгляд на огромную стеклянную банку, стоявшую на верстаке. На дне ее сворачивалась кольцами парочка уродливых тварей.

– И это сработает?

– Йа, думаю, что сработает. Одну минуточку.

– Мне надо бы возвращаться к…

– Тогда зекундочку…

Отто аккуратно извлек из банки одного угря и переложил в клетку, которую обычно занимала саламандра. Осторожно навел на Уильяма один из своих иконографов и кивнул:

– Айн… цвай… драй… БУ!

И случился…

…случился мягкий, бесшумный, направленный вовнутрь взрыв, и Уильяму почудилось, что мир скомкали, заморозили, разбили на крохотные острые иглы и заколотили их в каждую клеточку Уильямова тела7. А потом на него снова нахлынул подвальный полумрак.

– Это было… очень странно, – сказал Уильям, моргая. – Как будто сквозь меня прошло что-то очень холодное.

– Теперь, когда мы отброзили свое омерзительное прошлое и вступили в новое яркое будущее, где мы ни в коем случае не думаем целыми днями о слове на букву «к», мы мошем многое узнать о черном свете, – сказал Отто, возясь с иконографом. Он внимательно изучил нарисованную бесенком картинку, а потом посмотрел на Уильяма. – Увы, придется начинать сначала.

– Можно посмотреть?

– Мне будет неловко, – сказал Отто, откладывая картонку на свой импровизированный рабочий верстак. – Я постоянно что-то делаю неверно.

– О, но я бы…

– Господин де Словв, там чего-то стряслось!

Это проорал Рокки, заслонивший головой подвальный люк.

– Что такое?

– Чего-то во дворце! Убили кого-то!

Уильям взбежал по лестнице. Бледная Сахарисса сидела за своим столом.

– Кто-то убил Витинари? – спросил Уильям.

– Э… нет, – ответила Сахарисса. – Не… не совсем.

Оставшийся в подвале Отто Шрик поднял сделанную с помощью темного света иконографию и снова на нее посмотрел. Потом поскреб ее длинным бледным пальцем, как будто пытался что-то счистить.

– Странно, – задумчиво сказал он.

Он знал, что бесенок это не выдумал. У бесов не было никакого воображения. Они не умели лгать.

Отто подозрительно оглядел подвал.

– Здесь кто-нибудь прячется? – спросил он. – Устраивает глупые розыгрыши?

К счастью, ответа не было.

Темный свет. О боги. Как много было разных теорий относительно темного света…

– Отто!

Он поднял голову и засунул картинку в карман.

– Йа, господин Уильям?

– Собирайся, пойдешь со мной! Лорд Витинари кого-то убил! Э-э, якобы, – добавил Уильям. – На самом-то деле это не может быть правдой.

Иногда Уильяму казалось, что все население Анк-Морпорка – попросту толпа, в любой момент готовая случиться. Чаще всего она, словно гигантская амеба, была тонким слоем размазана по городу. Но стоило где-нибудь чему-нибудь стрястись – и она сжималась вокруг этого места, точно клетка вокруг частички пищи, и улицы наводнялись людьми.

Сейчас она разрасталась вокруг главных дворцовых ворот. Это происходило как будто случайно. Маленькая кучка людей привлекала прохожих и становилась кучкой побольше и посложнее. Телеги и паланкины останавливались, чтобы выяснить, что происходит. Невидимая тварь росла.

У ворот вместо дворцовых стражников стояли городские. Это была проблема. «Пропустите меня, мне любопытно» – не та просьба, с которой можно было добиться успеха. Ей не хватало авторитетности.

– Почему мы остановились? – спросил Отто.

– Потому что у ворот сержант Детрит, – объяснил Уильям.

– А. Тролль. Они очень глупые, – поделился своим мнением Отто.

– Но их тяжело обдурить. Боюсь, мне придется сказать правду.

– И почему она долшна сработать?

– Он стражник. Правда их обычно сбивает с толку. Им нечасто доводится ее слышать.