Правда

Сухопутный угорь, по-видимому, и так уже был взвинчен. И поэтому, как научила его тысячелетняя эволюция в области высокого магического насыщения, выбросил в атмосферу такое количество темноты, какого хватило бы на целую ночь. На мгновение она заполнила кабинет – чистейшая, непроницаемая чернота, пронизанная синими и фиолетовыми прожилками. И вновь Уильяму показалось, что она потоком проходит сквозь него. Потом снова вернулся свет – так возвращается вода после того, как в озеро бросили камень.

Капрал гневно уставилась на Отто.

– Это ведь был темный свет, да?

– Ах, вы тоше приехали из Убервальда… – радостно начал Отто.

– Да, и я не ожидала здесь с этим столкнуться! Вон!

Они пронеслись мимо ошарашенного капрала Шнобса, ссыпались по широкой лестнице и очутились в морозном воздухе внутреннего двора.

– Отто, ты, может быть, что-то от меня утаил? – спросил Уильям. – Она выглядела очень сердитой, когда ты сделал ту вторую картинку.

– Ну, это немношко слошно объяснить, – сконфуженно ответил вампир.

– Это ведь не опасно?

– О, нет, никакого физического воздействия…

– А психического? – уточнил Уильям, который слишком хорошо умел поворачивать слова под нужным углом, чтобы прохлопать настолько уклончивое объяснение.

– Не думаю, что зейчас подходящее время…

– И правда. Расскажешь позже. Но до того, как ты снова это попробуешь, ладно?

Уильям бежал по Филигранной улице, и голова у него гудела. Чуть больше часа прошло с тех пор, как он мучительно раздумывал над тем, какие из дурацких писем запихнуть в листок, а мир казался более-менее нормальным. А теперь он перевернулся с ног на голову. Лорд Витинари якобы пытался кого-то убить, и это не лезло ни в какие ворота – хотя бы потому, что тот, кого он пытался убить, судя по всему, остался жив. А еще патриций пытался сбежать с кучей денег, и это, опять-таки, не лезло ни в какие ворота. О, представить себе, что кто-то обокрал казну и напал на человека, было нетрудно, но стоило мысленно подставить на место этого кого-то патриция – и картинка сразу же распадалась. А еще была мята. В кабинете ей просто-таки воняло.

Вопросы на этом не заканчивались. Но когда капрал выгоняла их из кабинета, по ее глазам отчетливо читалось, что никаких ответов от Стражи Уильям больше не добьется.

А еще перед его внутренним взором все явственнее вставал мрачный силуэт печатного станка. Уильяму предстояло каким-то образом сделать из всего этого внятную историю, и сделать ее прямо сейчас…

Стоило ему войти в комнату со станком, как его поприветствовала жизнерадостная фигура господина Уинтлера.

– Что скажете об этом презабавнейшем кабачке, а, господин де Словв?

– Предлагаю вам засунуть его туда, где солнце не светит, господин Уинтлер, – буркнул Уильям, проталкиваясь мимо него.

– Не поверите, господин, жена мне тоже сказала его в кладовую убрать.

– Прошу прощения, но он настаивал на том, чтобы вас дождаться, – прошептала Сахарисса, когда Уильям уселся за стол. – Что произошло?

– Если бы я понимал… – проговорил Уильям, пристально вглядываясь в свои заметки.

– Кого убили?

– Э-э, никого… кажется…

– Что ж, это к лучшему. – Сахарисса заглянула в бумаги, усыпавшие ее стол. – Боюсь, что к нам приходили еще пять человек с забавными овощами, – сообщила она.

– О.

– Да. И, честно говоря, не такие уж они были и забавные.

– О.

– Нет, они по большей части выглядели, как… ну, вы понимаете.

– О… что?

– Вы понимаете… – промямлила она, заливаясь краской. – Как мужской… ну, вы понимаете.

– О.

– Хотя даже на… ну, вы понимаете, они были не очень похожи. В смысле, надо было очень захотеть, чтобы разглядеть в них… ну, вы меня понимаете.

Уильям очень надеялся, что никто втайне не ведет запись этой беседы.

– О, – сказал он.

– Но я все равно на всякий случай записала их имена и адреса, – продолжила Сахарисса. – Я подумала, что это пригодится на случай, если будет нехватка новостей.

– Такой нехватки у нас никогда не будет, – поспешно заверил ее Уильям.

– Думаете?

– Уверен.

– Может, вы и правы, – проговорила она, уткнувшись взглядом в кучу бумаг на столе. – Здесь такая суматоха была, пока вас не было. Целая очередь из людей с самыми разными новостями. О грядущих мероприятиях, о пропавших собаках, о товарах, которые они хотят продать…

– Это реклама, – сказал Уильям, пытаясь сосредоточиться на своих записях. – Если хотят разместить ее в листке, пускай платят.

– Не уверена, что это нам решать…

Уильям врезал кулаком по столу, чем удивил себя и поразил Сахариссу.

– Ты разве не понимаешь, что что-то происходит? Что-то по-настоящему настоящее! И оно не забавной формы! Оно очень серьезное! И мне нужно как можно скорее об этом написать! Может, позволишь мне это сделать?

Он вдруг понял, что Сахарисса смотрит не на него, а на его кулак. Он проследил за ее взглядом.

– О нет… а это что за хреновина?