Правда

Даже полускрытый внушительным письменным столом, Гарри-Король смотрелся великаном – розовым и лоснящимся, с зачесанными на лысину прядями волос; его трудно было представить одетым во что-то, кроме рубашки с подтяжками – даже когда одежда на нем была другая, – и без гигантской сигары, никогда не покидавшей его губ. Возможно, она служила своего рода защитой от ароматов, которые были для Гарри этакой визитной карточкой.

– Добрый вечер, парни, – сказал он дружелюбно. – Чем могу помочь? Сделаем вид, что я этого не знаю.

– Вы помните меня, господин Король? – спросил Уильям.

Гарри кивнул.

– Ты сынишка лорда де Словва, так? Это ведь ты в прошлом году в своем письме упомянул о свадьбе нашей Дафны? Моя Эффи очень радовалась, что вся эта знать будет читать про нашу дочку.

– Мои письма теперь разрослись, господин Король.

– Да, я слыхал, – сказал толстяк. – К нам с мусором уже привезли несколько листков. Полезные штуки, я своим парням сказал, чтобы складывали их отдельно.

Сигара переползла из одного уголка его рта в другой. Гарри не умел ни читать, ни писать, но это никогда не мешало ему обставлять тех, кто умел. На него работали сотни людей, разбиравших мусор; он мог себе позволить нанять еще и парочку таких, которые будут разбирать слова.

– Господин Король… – начал Уильям.

– Парни, я ведь не дурак, – сказал Гарри. – Я знаю, зачем вы пришли. Но бизнес есть бизнес. Сами понимаете.

– Да ведь у нас без бумаги не будет никакого бизнеса! – взорвался Доброгор.

Сигара опять сменила точку дислокации.

– А ты у нас…

– Это господин Доброгор, – представил гнома Уильям. – Мой печатник.

– Гном, да? – сказал Гарри, оглядывая Доброгора с ног до головы. – Ничего против гномов не имею, только вот сортировщики из вас никакие. Гноллы берут недорого, только эти мелкие грязные поганцы сжирают половину мусора. Тролли – еще куда ни шло. Они меня держатся, потому что я хорошо плачу. А лучше всех големы – они могут сортировать и днем и ночью. Стоят своего веса в золоте да и просят, черти, по нынешним временам примерно столько же. – Сигара начала очередное путешествие через рот. – Простите, парни. Сделка есть сделка. Хотел бы я вам помочь. Но вся бумага продана. Не могу.

– И ты вот так оставишь нас без гроша? – спросил Доброгор.

Гарри прищурился на него сквозь испарения.

– Это ты мне говоришь про «оставишь без гроша»? Вы ведь, наверное, не знаете, что такое тошерун? – сказал он. Гном пожал плечами.

– Да. Я знаю, – сказал Уильям. – У этого слова несколько значений, но вы, я думаю, имеете в виду большой комок из грязи и монет, который можно найти в трещинах старой канализации, там, где образуются водовороты. Они бывают очень ценные.

– Что? Да у тебя же руки как у девчонки. – Гарри был так удивлен, что сигара едва не выпала у него изо рта. – Откуда тебе об этом знать?

– Я люблю слова, господин Король.

– Я пошел чистить канализацию, когда мне было три, – сказал Гарри, откинувшись на спинку кресла. – И в первый же день нашел тошерун. Конечно, один из больших ребят тут же у меня его отнял. И вы мне что-то говорите о том, что я вас оставляю без гроша? Но у меня уже тогда была рабочая чуйка. И тогда я…

Они сидели и слушали – Уильям куда терпеливее, чем Доброгор. Это и вправду было интересно – для человека с определенным складом ума, – хотя большую часть истории он знал и так; Гарри-Король рассказывал ее при любой возможности.

Юный Гарри-Король был чистильщиком с амбициями, и он прочесывал берега реки и даже саму вязкую поверхность Анка в поисках оброненных монет, обломков металла, годных в употребление кусочков угля – чего угодно, что имело бы ценность хоть для кого-то. К восьми годам он уже нанимал других детей. Ему принадлежали целые куски реки. Другие банды держались в стороне или переходили под его власть. Гарри и сам был неплохим бойцом и к тому же мог позволить себе нанять тех, кто дрался еще лучше.

Король поднимался все выше и выше – продажа ведрами лошадиного навоза (с гарантией хорошо утоптанного), тряпичничество, металлолом, бытовой мусор и знаменитые ведра с мочой – к будущему, которое было поистине золотым. Это была своего рода история всей цивилизации, только увиденная с самого дна.

– Вы ведь не состоите ни в какой Гильдии, господин Король? – спросил Уильям, пока тот переводил дыхание.

Сигара перепрыгнула из одного уголка рта в другой и обратно – явный знак того, что Уильям угодил в больное место.

– Клятые Гильдии, – сказал ее владелец. – Они мне сказали, что мое место – в Гильдии Попрошаек! Мне! Я никогда, ни разу в жизни ничего не выпрашивал! Наглость неимоверная! Но я их всех послал к чертям. Мне ни к чему их Гильдии. Я хорошо плачу своим парням, и они стоят за меня горой.

– Это ведь Гильдии пытаются нас сломить, господин Король. Вам это известно. Я знаю, что вы в курсе всего, что в городе происходит. Если вы не продадите нам бумагу – мы пропадем.

– И кто я буду такой, если нарушу обязательства? – спросил Гарри-Король.