Правда

За столом как раз обсуждали новости дня. Господин Маклдафф, хранитель информационного костра, приобрел и «Инфо», и оба выпуска «Правды».

Сошлись на том, что новости в «Инфо» интереснее, хотя госпожа Арканум строго заметила, что о змеях за столом говорить неприлично и что новостным листкам нужно запретить так беспокоить людей. А вот известия о дождях из насекомых и всем прочем полностью соответствовали общему представлению о далеких странах.

Старости, подумал Уильям, производя вскрытие изюмины. Его светлость был прав. Не новости людям нужны, а старости, что-то такое, что они уже и сами знают…

Патриций, по общему мнению, был тот еще жук. Собрание постановило, что «все они одинаковые, все до единого». Господин Кривотолк заявил, что в городе бардак и давно пора что-то менять. Господин Длинношахт возразил, что хоть за весь город он говорить и не может, а вот торговля драгоценными камнями в последнее время идет очень бойко. Господин Кривотолк ответил, что для некоторых-то, конечно, все нормально. Господин Упад высказал мнение, что Стража и собственного зада сыскать не может, и за эту фигуру речи едва не был изгнан доедать ужин на кухне. Все сошлись на том, что Витинари, безусловно, виноват и место ему за решеткой. Без четверти девять с основным блюдом было покончено, после чего на столе возникли раскисшие сливы в жиденьком заварном креме, причем господину Упаду слив положили меньше всех – в знак немого укора.

Уильям поднялся к себе рано. К готовке госпожи Арканум он приспособился, но только радикальное хирургическое вмешательство смогло бы заставить его полюбить ее кофе.

Он улегся на узкую постель в полной темноте (госпожа Арканум выдавала жильцам по свечке в неделю, а он за другими делами позабыл купить еще) и попытался заставить голову работать.

Господин Кривс пересек пустой бальный зал, стуча каблуками по деревянному полу.

Он опасливо встал в круг свечей. Его, как и любого зомби, огонь заставлял нервничать.

Он откашлялся.

– Итак? – спросило одно из кресел.

– Они упустили пса, – сказал господин Кривс. – В остальном, должен сказать, свою работу они выполнили мастерски.

– Насколько большие возникнут проблемы, если Стража отыщет пса?

– Как я понимаю, этот пес весьма стар, – сообщил свечам господин Кривс. – Я поручил господину Штырю его отыскать, но не думаю, что он легко получит доступ к собачьему подполью города.

– Но в городе ведь есть и другие вервольфы?

– Да, – спокойно подтвердил господин Кривс. – Но они помогать не станут. Их очень мало, а сержант Ангва из Стражи имеет очень большой вес в сообществе вервольфов. Они не будут помогать чужакам, потому что она обязательно об этом узнает.

– И натравит на них Стражу?

– Полагаю, она справится и без Стражи, – ответил Кривс.

– Да этот пес, наверное, уже очутился в котелке у какого-нибудь гнома, – сострило одно из кресел. Все засмеялись.

– В случае, если что-то… пойдет не так, – поинтересовалось другое кресло, – кого знают эти люди?

– Они знают меня, – ответил господин Кривс. – Я бы не стал беспокоиться по мелочам. Ваймс работает в рамках закона.

– Я всегда считал, что он буйный и жестокий человек, – сказало кресло.

– Это так. И поскольку он и сам себя таким считает, он всегда подчиняется правилам. В любом случае собрание Гильдий пройдет завтра.

– Кто станет новым патрицием? – поинтересовалось очередное кресло.

– Это решение будет принято после подробного обсуждения и рассмотрения всех возможных точек зрения, – ответил господин Кривс. Его голосом можно было бы смазывать шестеренки в часах.

– Господин Кривс? – сказало кресло.

– Да?

– Не юлите. Это ведь будет Скряб?

– Многие влиятельные люди города очень высокого мнения о господине Скрябе, – ответил адвокат.

– Хорошо.

В затхлом воздухе зала загудела бессловесная беседа.

Совершенно никому не нужно было говорить: «В городе полно могущественных людей, которые обязаны своим положением лорду Витинари».

И никто не ответил: «Разумеется. Но для тех, кто ищет власти, благодарность не имеет большой ценности. Те, кто ищет власти, склонны принимать вещи такими, какие они есть. Они никогда не попытаются свергнуть Витинари, но если его не будет – они поведут себя практично».

Никто не спросил: «Не выступит ли кто-нибудь в защиту Витинари?»

Молчание ответило: «О, выступят все. Они скажут: «Бедолага… это на нем тяжесть правления сказалась». Они скажут: «Тихони всегда съезжают с катушек». Они скажут: «Чистейшая правда… Мы должны запереть его где-нибудь, где он не причинит вреда ни себе, ни другим. Вы согласны?» Они скажут: «Может, небольшую статую воздвигнем?» Они скажут: «Самое меньшее, что мы можем сделать, – это отозвать Стражу, уж такую-то малость мы ему задолжали». Они скажут: «Мы обязаны устремлять взгляд в будущее». И так, потихонечку, все переменится. Без шума и без особой пыли».