Правила вежливости

Мы поднялись на крыльцо по пологим деревянным ступеням и вошли в просторную гостиную с камином из дикого камня, таким огромным, что внутри его, похоже, можно было бы выпрямиться во весь рост. Полы в доме были из некрашеных сосновых досок. Повсюду лежали ковры самых разнообразных оттенков красного, сотканные индейцами навахо. Довольно неуклюжие деревянные кресла были расставлены группами по два – по четыре, чтобы летом, во время большого сбора семьи, разные поколения Уолкоттов могли играть в карты, или читать книги, или собирать пазлы и при этом находиться как бы наедине с собой, но неподалеку от остальных. Все пространство гостиной было словно окутано теплым желтым светом от ламп со слюдяными абажурами. Я сразу вспомнила рассказы Уоллеса, который каждый год хотя бы несколько недель обязательно проводил в Адирондакских горах, потому что именно там чувствовал себя действительно дома – и нетрудно понять почему. Глядя на все это, легко было себе представить, где здесь обычно ставят рождественскую елку.

Тинкер тут же принялся с энтузиазмом рассказывать мне историю этого поместья, не забыв упомянуть и особенности здешних индейских племен, и эстетику местной архитектурной школы. Однако мой трудовой день начался в шесть утра, я десять часов вкалывала в «Готэме», так что сейчас, чувствуя приятный запах дыма и слыша далекие раскаты грома, я уже с трудом приподнимала веки, которые стали тяжелыми и ленивыми, как весла лодки, стоящей на приколе.

– Извини, – вдруг с улыбкой спохватился Тинкер, – но я был так рад наконец-то с тобой увидеться. У нас и утром хватит времени, чтобы обо всем поговорить.

И он, подхватив мою сумку, повел меня на второй этаж, где в длиннющий коридор выходило множество дверей. Мне показалось, что в этом доме запросто могли бы переночевать человек двадцать или даже больше.

– Ну, например, устроим тебя вот здесь, – сказал Тинкер, входя в маленькую комнатку с парой односпальных кроватей, и поставил мою сумку на столик возле фарфоровой раковины для умывания.

Хотя к старым газовым светильникам на стене и было подведено электричество, он зажег керосиновую лампу на прикроватном столике и сказал:

– В кувшине свежая вода. А если тебе что-нибудь понадобится, то моя комната в том конце коридора.

Он снова крепко стиснул мне руки, еще раз повторил: Как я рад тебя видеть, и удалился.

Разбирая свои вещи, я слышала, как он спустился в гостиную и запер входную дверь, потом перемешал угли в камине и принялся щелкать выключателями, гася во всем доме свет. Затем из дальнего конца дома донесся резкий громкий звук – это Тинкер выключил рубильник, – и тот отдаленный рокот, который я приняла за гром, сразу смолк. Теперь уже в доме погасли все огни, а на лестнице снова послышались шаги Тинкера – он поднялся на второй этаж и двинулся в противоположный конец коридора.

Я разделась при свете керосиновой лампы, словно оказавшись вдруг в девятнадцатом веке. Моя тень на стене двигалась в такт со мной, пока я аккуратно складывала блузку и расчесывала волосы. Привезенную с собой книгу я положила на прикроватный столик, хотя ни малейшего желания читать у меня не было. Я забралась под одеяло и поняла, что эту кровать сделали, должно быть, еще в те времена, когда американцы были меньше ростом, потому что мои ступни сразу же уперлись в спинку. В комнате было на удивление холодно, так что я накрылась еще и покрывалом в стиле пэчворк, а затем все-таки раскрыла книгу.

Вечером уже по дороге на Пенсильванский вокзал я вдруг вспомнила, что не взяла с собой ничего почитать, и остановилась возле газетного киоска. Порывшись в предлагаемом там наборе книжек в бумажной обложке (любовные и приключенческие романы, вестерны и детективы), я остановилась на Агате Кристи. Я тогда детективами не особенно увлекалась. Можете назвать это снобизмом. Но в поезде, успев вдоволь насмотреться в окно, я открыла книгу и, погрузившись в мир, созданный миссис Кристи, была приятно удивлена тем, насколько это оказалось увлекательным. Данное конкретное преступление было совершено в британском поместье, наследницей которого была главная героиня. Она же была большой любительницей охоты на лис, и к сорок пятой странице книги беда успела уже дважды коснуться ее своим крылом[155].

Я быстро перелистала книгу и остановилась на восьмой главе. В ней описывалось, как несколько умеренно подозрительных людей пьют в гостиной чай и разговаривают о том, как некий молодой местный житель отправился на Бурскую войну, да так домой и не вернулся. В вазе на пианино стоит букет лилейника, явно полученный от какого-то тайного поклонника. В общем вся сцена оказалась настолько удалена от начала романа во времени и пространстве, что мне пришлось все же вернуться к седьмому абзацу, а потом и еще раз, чтобы понять, что к чему. После четвертой попытки я прикрутила в керосиновой лампе фитиль, и комната погрузилась во мрак.