Правила вежливости

Я встала и вытащила из-под кровати сундучок дяди Роско. На самом дне под моим свидетельством о рождении, высохшей лапкой кролика и единственной уцелевшей фотографией моей матери лежал тот конверт, который когда-то передал мне мистер Росс. Я высыпала на кровать оставшиеся в конверте десятидолларовые банкноты. Переверни город вверх тормашками – так сказал мой оракул, и я собиралась сделать это прямо на следующий же день.

* * *

На пятом этаже магазина «Бендел» цветов было больше, чем на похоронах.

Я стояла перед стойкой с маленькими черными платьями. Хлопок. Лен. Кружева. С открытой спиной. Без рукавов. Черные… черные… черные…

– Могу я вам чем-то помочь? – спросил кто-то в пятый раз с тех пор, как я вошла в магазин.

Я обернулась и увидела перед собой женщину лет сорока пяти в деловом костюме – жакет и юбка – и в очках, стоявшую на почтительном расстоянии от меня. У нее были чудесные рыжие волосы, стянутые на затылке в конский хвост, что делало ее похожей на старлетку, играющую роль старой девы.

– Нет ли у вас чего-нибудь… поярче? – спросила я, и миссис О’Мара – так звали рыжую даму – проводила меня к мягкому, как подушка, дивану.

Там она принялась задавать мне вопросы насчет моих размеров, моих любимых цветов и списка вещей, которые я хотела бы приобрести. А затем исчезла, но вскоре вернулась, и за ней следовали две помощницы с целой коллекцией самых разнообразных платьев. Миссис О’Мара рассказывала мне о достоинствах каждого, а я с удовольствием пила кофе, поданный в тонкой фарфоровой чашечке. Каждое мое замечание относительно платьев (слишком зеленое, слишком длинное, слишком невыразительное) одна из девушек старательно записывала. В итоге я почувствовала себя кем-то вроде старшего менеджера фирмы «Бендел», утверждавшего весеннюю коллекцию. Но не чувствовалось ни малейшего намека на то, что деньги вскоре перейдут из одних рук в другие. Во всяком случае, уж точно не в мои.

Как профессиональный продавец, знающий себе цену, миссис О’Мара самое лучшее приберегла напоследок; это было белое платье в мелкий синий горошек с короткими рукавами; к нему прилагалась подходящая шляпка из той же ткани.

– Платьице, конечно, весьма забавное, – прокомментировала миссис О’Мара, – но интеллигентно забавное, элегантно забавное.

– А оно не… чересчур деревенское?

– Как раз наоборот! Это платье задумано для города, для прогулок на свежем воздухе. Оно прекрасно подойдет для Рима, Парижа и Милана. Но только не для штата Коннектикут. Деревенским такое платье не нужно. А вот нам подойдет.

Я выдала себя, склонив голову набок.

– А давайте его примерим, – сказала миссис О’Мара.

Платье сидело практически идеально.

– Потрясающе! – искренне восхитилась она.

– Вы так думаете?

– Уверена. К тому же вы сейчас босиком, без туфель, но если и при этом платье выглядит так элегантно, тогда…

Мы с ней стояли рядом, невозмутимо поглядывая в зеркало. Я чуточку повернулась и приподнялась на цыпочки. Подол слегка колыхнулся над коленями. Я попыталась представить себя босой на Испанской лестнице[100], и мне это почти удалось.

– Замечательно! – призналась я. – Но я вот все думаю: насколько же лучше это платье смотрелось бы на вас. Ведь у вас такой чудесный цвет волос.

– Осмелюсь дать вам маленький совет, мисс Контент: точно такой же цвет волос вы с легкостью обретете у нас на втором этаже.

* * *

Через два часа с рыжими, как у ирландки, волосами я вышла из «Бендела» и взяла такси до Вест-Гринвич-Виллидж, где находился ресторан «La Belle Epoque». Еще несколько лет должно было пройти до той поры, когда французские рестораны окажутся на пике моды, но «La Belle Epoque» давно уже стала излюбленным местом для экспатриантов, когда бы они ни вернулись на родину. Это был маленький ресторанчик с обитыми тканью банкетками и развешанными на стенах натюрмортами в духе Шардена[101], на которых были изображены различные предметы сельской кухни.

Спросив мое имя, метрдотель спросил, не желаю ли я, пока буду ждать, выпить бокал шампанского. Было только семь часов, так что занятой оказалась лишь половина столиков.

– Ждать чего? – спросила я.

– Разве у вас здесь не назначена с кем-то встреча?

– Пожалуй, нет. Мне, во всяком случае, об этом ничего не известно.

– Excusez-moi, Mademoiselle[102]. Вот сюда, пожалуйста.

И он стремительно прошел в обеденный зал, на долю секунды задержавшись возле столика, накрытого на двоих, и двинулся дальше. Остановился он возле одной из банкеток, с которой я могла видеть все вокруг. Решив, что устроил меня достаточно удобно, он ненадолго исчез и вскоре появился с обещанным шампанским.

– За то, чтобы выбраться из колеи! – Этот тост я провозгласила для себя самой.