Правила вежливости

– Вы так и не сказали мне, зачем хотели узнать профессию моего отца.

Он удивленно поднял глаза.

– Разве это не очевидно, мисс Контент? Я терпеть не могу дебютанток.

* * *

Итак, еще утром в пятницу, первого июля, у меня была низкооплачиваемая работа у издателя, чья звезда уже почти сошла с небосклона, и окружал меня постоянно менявшийся кружок полузнакомых людей. А уже в пятницу восьмого июля я одной ногой переступила порог «Конде Наст», а второй – порог «Никербокер-Клаб»[122], оказавшись в тех профессиональных и социальных кругах, которые и определили последующие тридцать лет моей жизни.

Так переменчив Нью-Йорк – то ли как флюгер, то ли как нападающая кобра. Время покажет.

Глава тринадцатая Как только завершится бой… [123]

К третьей пятнице июля моя жизнь складывалась следующим образом:

а)

Восемь часов утра. Я стою, исполненная внимания, в кабинете Мэйсона Тейта. Он сидит за рабочим столом, перед ним чашка кофе, плитка шоколада и тарелка с копченым лососем.

Справа от меня Элли МакКенна. Маленькая брюнетка с невероятно высоким IQ. На ней черные брюки, черная рубашка, черные туфли на высоких каблуках и очки «кошачий глаз».

Почти в любом офисе всего одна дополнительно расстегнутая пуговка на блузке способна максимум в течение года превратить умелую честолюбивую девушку из обыкновенного работника в абсолютно незаменимого. Но только не у Мэйсона Тейта. Чуть ли не с первого дня он ясно дал мне понять, что его интересы находятся в другом полушарии. Так что мы с Элли могли приберечь трепет своих ресниц для мальчиков на танцплощадке. Тейт и глаза-то на нас редко поднимал, практически не отрываясь от своих бумаг. Громовым голосом он выдает Элли инструкции, как всегда находясь от нас обеих на аристократическом расстоянии.

– Отмените мою встречу с мэром во вторник. Скажите ему, что меня вызвали на Аляску. Принесите мне все передние обложки «Вог», «Вэнити Фэйр» и «Тайм» за последние два года. Если не сможете найти их внизу, возьмите ножницы и ступайте в публичную библиотеку. День рождения моей сестры – первое августа. Купите ей что-нибудь скромное в «Бендел». Она скажет, что у нее уже пять таких есть, так пусть будет шесть.

Затем он подталкивает ко мне стопку синек:

– Контент, передайте мистеру Моргану, что он на верном пути, но ему не хватает доброй сотни нужных предложений, и при этом тысяча слов у него явно лишняя. А мистеру Кэботу передайте следующее: да, да и нет. Скажите мистеру Спиндлеру, что он выстрелил абсолютно мимо цели. Для первого номера у нас по-прежнему нет главного материала. Проинформируйте их всех, что в субботу все отменяется. На ланч я буду есть окорок с цельнозерновым ржаным хлебом и мюнстерский сыр; да, и еще греческие приправы из магазина на Пятьдесят третьей улице.

Более или менее в унисон мы с Элли отвечаем: Да, сэр.

* * *

К 9.00 телефон трезвонит вовсю.

– Мне нужно немедленно переговорить с Мэйсоном.

– Я не стану встречаться с мистером Тейтом, даже если он мне заплатит!

– Моя жена, а она больна, возможно, позвонит мистеру Тейту. Я очень прошу его проявить разумное отношение к тому, в каком она состоянии, и посоветовать ей вернуться домой к детям и предоставить себя заботам лечащего врача.

– Я получила кое-какую информацию о своем муже, и это, возможно, покажется мистеру Тейту интересным. Речь идет о проститутке, полумиллионе долларов и собаке. Меня можно найти в отеле «Карлайл», где я записана под девичьей фамилией.

– Мой клиент, житель Нью-Йорка, человек поистине безупречный, узнал, что его ненормальная жена выдвигает против него самые фантастические обвинения. Передайте, пожалуйста, мистеру Тейту, что, если он в своем журнале, который, как известно, вот-вот выйдет, опубликует хоть какую-то из ее нелепых и печальных выдумок, мой клиент незамедлительно возбуждает дело не только против издательства, но и против мистера Тейта лично.

Как это пишется? Диктуйте, пожалуйста, по буквам. Как с вами соединиться? До какого времени можно звонить? Я непременно передам ему ваши слова…