Правила вежливости

– Вернись к началу, – сказал Джек своей собеседнице. – Это же просто потрясающе!

– Хорошо, – вздохнула та с этакой привычной усталостью – казалось, всемирная скука родилась с ней в один день, – и повернулась ко мне: – Вы знакомы с Ивлин и Тинкером?

– Она в тот злополучный день была вместе с ними в машине, – сказала Битси.

– В таком случае вам это наверняка будет интересно.

Вернувшись из Европы, начала свой рассказ Дженерос, Тинкер и Ив приехали на уик-энд в Вайлэвей и поселились в одном из гостевых домиков. А утром, когда все пошли купаться, Тинкер увидел «Сплендид» и просто в нее влюбился.

– «Сплендид» – это ял, он Холли принадлежит, – пояснил Джек.

– Это не просто ял, это его дитя, – поправила Дженерос. – Холли специально оставил его у причала, и он там качался на волнах, а все ходили вокруг и восторженно ахали. В общем, ваш друг тоже все ходил и смотрел на лодку, такой весь отрешенный, а Холли ему и говорит: Почему бы вам вдвоем не прокатиться? Господи, да Холли легче сгореть дотла, как Атланта[150], чем свою драгоценную лодку кому-то одолжить! Оказывается, они с Тинкером заранее сговорились, понимаете? Немного поплавать у причала, постепенно отплывая все дальше и дальше как бы случайно, по беспечности. Они в яле даже бутылку шампанского припрятали и фаршированного цыпленка.

– И о чем это свидетельствует? – сказал Джек.

– О том, что кое-кто признал себя побежденным, – подхватила Битси.

И меня снова охватила та неприятная слабость, а в лицо бросилась кровь, окрасив скулы неярким румянцем. Тело порой способно мгновенно выставить напоказ любые наши сокровенные переживания; и это, надо сказать, было для меня одним из самых неприятных ощущений – я каждый раз ломала голову, какой эволюционной цели может служить подобная реакция моего организма.

Джек вскинул вверх воображаемую трубу и торжествующе пропел марш: тра-та-та-та! Все засмеялись.

– А вот теперь самое интересное, – сказал Джек, подталкивая Дженерос.

– Холли предполагал, что они поплавают часок и вернутся, но они не вернулись и шесть часов спустя. Холли начал беспокоиться и даже высказывал предположение, что они удрали в Мексику. А потом к причалу подошла рыбацкая плоскодонка, и в ней было двое сорванцов, которые рассказали, что видели «Сплендид» – она села на мель возле песчаной косы – и парень в ней пообещал им двадцать долларов, если они найдут ему буксир.

– Спаси нас, Господи, от романтиков, – сказала Битси.

И тут через весь зал промчался кто-то, дико тараща глаза и задыхаясь от смеха, и заорал:

– Они уже причаливают! Их ведут на буксире рыбаки, что лобстеров ловят!

– Ну, на это непременно надо посмотреть, – сказал Джек, и все следом за ним ринулись на террасу.

Я же, воспользовавшись подходящим моментом, ринулась к входным дверям.

Наверное, я все еще пребывала в состоянии некоторого шока, хотя и слегка смягченного. Бог его знает, почему я так разволновалась. А ведь Анна еще несколько месяцев назад это предсказывала. Да и Висс тоже. Да и толпа собравшихся в Вайлэвей гостей, казалось, ожидала именно этого, потому все и бросились к причалам для импровизированного празднования.

Ожидая, когда принесут мое пальто, я оглянулась в сторону гостиной, уже практически опустевшей. Даже самые последние разини устремились к французским дверям, ведущим на террасу. Лишь один мужчина в белом смокинге – он был чуть старше меня – стоял перед баром, сунув руки в карманы и был, казалось, охвачен некими мрачными размышлениями. Кто-то из гостей стремглав пронесся у него перед носом, схватил за горлышко бутылку вина и снова бросился к дверям, по дороге перевернув вазон с древовидной гортензией. Человек в белом смокинге наблюдал за ним с выражением глубочайшего разочарования.

Лакей принес мне пальто, и я поблагодарила его, лишь мгновением позже осознав, что тоже, как и те студенты колледжа в самом начале вечера, на этого человека даже не посмотрела.

– Неужели вы так скоро хотите нас покинуть?

Это был старый мистер Холлингзуорт, который вошел через дверь, ведущую прямо на подъездную дорожку.

– Я чудесно провела время, мистер Холлингзуорт. Вы все так замечательно устроили. И были так добры, что меня пригласили. Но, боюсь, погода меняется, а на меня это всегда очень плохо действует.

– О, как жаль это слышать. Вы живете где-то поблизости?

– Нет. Но я легко доберусь до станции и сяду на поезд, идущий прямо в центр города. Я как раз хотела попросить кого-нибудь вызвать мне такси.

– Ну что вы, моя дорогая, об этом и речи не может быть!

Он оглянулся в сторону гостиной и окликнул кого-то:

– Вэлентайн!

Обернулся тот молодой мужчина в белом смокинге. У него были светлые волосы и открытое привлекательное лицо с чрезвычайно серьезным выражением; мне он показался чем-то средним между авиатором и судьей. Вынув руки из карманов, он быстрым шагом подошел к мистеру Холлингзуорту.

– Да, отец?

– Ты наверняка помнишь мисс Контент, приятельницу Уоллеса? Она неважно себя чувствует и хотела бы вернуться в город. Ты не мог бы отвезти ее на станцию?

– Конечно, я отвезу.