Правители эпохи эллинизма

Мир, заключенный в Финике, оставил в Греции все по-старому: ни Филипп, ни этолийцы, ни ахейцы не могли записать на свой счет какие-нибудь существенные приобретения. Кто, подобно Ф. В. Волбенку^{65}, рассматривает этот мир как триумф царя Филиппа, заблуждается. Хотя царю, вопреки всем усилиям противников, удалось удержать свои владения, его позиция не стала сильнее, а о триумфе и вовсе не могло быть и речи, тем более что ему не пришлось иметь дело с основными силами римлян. Что касается римлян, то они оставили Элладу такой же, какой она была до их вступления. Тем не менее они были единственными, кто извлек из этой войны значительную выгоду: был разрушен альянс между Филиппом и Ганнибалом, и Рим таким образом был освобожден от грозившей ему большой опасности. Использовав весьма ограниченные средства, сенат довел войну в Греции до конца, Однако в Риме не забыли, что Филипп объединился с Ганнибалом, причем в период, когда судьба войны в Италии висела на волоске.

Когда стороны в Финике обменялись документами о заключении мира, Филиппу было 33 года; приблизительно столько же было его великому кумиру Александру в конце его короткой жизни. Положение в эллинистических государствах характеризовалось в этот момент двумя факторами: в 205/204 г. правитель Селевкидской державы Антиох III завершил свой поход в Верхние сатрапии (см. выше, с. 232), а в Египте умер, вероятно в 204 г., Птолемей IV Филопатор. Его преемник Птолемей V, по прозвищу Эпифап, был еще ребенком. Ввиду этого в 203/202 г., по-видимому, по инициативе македонского правителя возник план раздела Птолемеевской державы между Антиохом III и Филиппом V. Этот договор о разделе явился нарушением всякого права; речь шла попросту о разбойничьем соглашении. Он имел важные последствия — 2-я римско-македонская война (с 200 до 197 г.) в конечном счете также была результатом этого договора. Во всяком случае, он подверг эллинистическую систему равновесия тяжкому испытанию.

Без флота можно было добиться очень немногого. Поэтому в 203 г. в Македонии заложили новый флот, и этим Филипп продолжил традицию своего деда Антигона Гоната, добившегося с помощью флота морского господства в Эгеиде. Вообще Филипп отличался глубоким пониманием технических проблем. Так, например, в 208 г. он ввел систему огневых сигналов, с помощью которых ему могли быть переданы важные сообщения из самых отдаленных районов его державы. Но ближайшая задача состояла в том, чтобы быстрым вторжением поставить под македонский контроль проливы. В город Лисимахию на полуострове Галлиполи был введен македонский гарнизон. Калхедон и Перинф также были вынуждены присоединиться к Филиппу. Наконец, совместно с вифийским царем Прусием Филипп осадил город Киос в Пропонтиде (Мраморное море). В том же 202 г. он покорил остров Фасос. Эти завоевания привели Филиппа к конфликту не только с этолийцами, по прежде всего с родосцами, не желавшими терпеть власть македонского царя в проливах. В 201 г. дело дошло до настоящей войны, в которой на стороне противников Филиппа выступил также Аттал I Пергамский. Однако в морском бою при Ладе союзники потерпели поражение.

Вслед за этим Филипп вторгся на суше в Пергамское царство, где им были произведены страшные опустошения, во время которых пострадал знаменитый Никефорий с его храмами и портиками, — акция, не принесшая, впрочем, македонскому царю симпатий греков.

Летом 201 г. в водах Хиоса состоялось решающее морское сражение, в котором победителями вышли родосцы, оказавшиеся достойными своей прежней славы и сражавшиеся с замечательным мужеством. Напротив, Аттал I лишь с трудом смог спасти свою жизнь. Так или иначе, после этого поражения на море Филипп снова перенес свои военные операции на материк, в Карию, где у него был союзник в лице династа Олимпиха. Здесь македонский царь мог продолжить политику захватов, которую начал при вторжении в Карию в 227 г. его предшественник на тропе Антигон Досон^{66}.

Однако в Карин не все шло согласно желанию Филиппа, и в конце концов он даже оказался блокированным родосцами в гавани Баргилии. Правда, когда положение стало совсем отчаянным, ему удалось прорвать блокаду и морским путем возвратиться в Македонию (весна 200 г.)