Читаем Право- и левосудие: от Адама и Евы до дворцов правосудия полностью

Говоря об обычаях, традициях и судопроизводстве в мире до нашей эры, невозможно не сказать и о Ману[4] законах, которые влияли, и до сих пор влияют на судопроизводство и самоуправление в Индии, стране с практически равной Китаю численностью населения, от 1,4 млрд до 1,5 млрд человек.

Ману законы – древнеиндийский сборник религиозно-моральных и правовых предписаний. Составлены около II века до нашей эры и во II веке нашей эры жрецами одной из брахманских школ. В законах Ману есть 12 глав. Интересующей нас темы касается, в частности, глава 7, которая рассказывает о роли наказания в правосудии, поддержании порядка: в ней даются советы по делам административным, налоговым, военным.

Регламентируя договоры, Ману законы признают недействительным договор, заключенный с безумным, малолетним, старым, пьяным, неуполномоченным, а также с применением насилия или обмана. [7]

Законы, писаные кровью

Суд Древней Греции

Древняя Греция – чарующая античность… Маленькая страна оставила в веках немалое культурное наследие в области науки и философии, медицины и политики, культуры и литературы. А знаменитые древнегреческие мифы, которые изучаются и пересказываются до сих пор! Говоря о праве, скорее вспоминаем Древний Рим, но и Греция внесла свой вклад в развитие этой области.


Древнейшим правовым источником считают свод законов, сохранившихся на каменной стене города Гортины. Эти законы так и называются – Гортинские законы и датируются V веком до н. э. Но сами законы были созданы еще раньше. [2]


6. Фрагмент Гортинского кодекса в Гортине, о. Крит. Фото из открытых источников


Изначально греческий суд вершил монарх – базилевс. Чаще всего самостоятельно, однако, мог привлечь к процессу и совет старейшин. Со временем часть судебных полномочий была отдана Ареопагу (Верховный Суд). «Ареопаг рассматривал дело в течение 3 дней на открытом воздухе и ночью. Обвиняемый при произнесении речи стоял на "камне обиды", обвинитель – на "камне непрощения". В каждую ночь произносилась речь обвинения и защиты. После первой ночи обвиняемый мог беспрепятственно удалиться в добровольное пожизненное изгнание, но после 2-й ночи уже не мог. На 3-й день судьи, по приглашению архонта-басилевса, голосовали решение. Если подавалось равное количество голосов "за" и "против", обвиняемый считался оправданным» [1]. То есть, равенство голосов трактовалось в пользу обвиняемого. Если голосующих было нечетное количество, то при наличии нечетного количества воздержавшихся обвинение снималось. Постепенно эти функции переходили от правителя к народу и возникли другие, демократические суды.

Вспомним выражение, дошедшее до наших дней: «драконовские законы» или «драконовские меры». К трехглавому огнедышащему чудищу это выражение отношения не имеет. Был такой гражданин в Афинах, Дракон (или Драконт) (с ударением на первом слоге), который создал в 621 году до н. э. весьма суровый свод законов. «Кровью, а не чернилами были законы Драконта написаны», – выразился о них финский оратор и политик Демаду. Будучи человеком богатым, принадлежа к господствующему классу, Драконт стоял на страже власть имущих и в числе разных наказаний смертная казнь была на первом месте. [3]


7. Архонт Афин Драконт. Фото из открытых источников


Но вот на историческую сцену выходит другой афинянин – Солон: политик, законодатель и поэт, один из «семи мудрецов» Древней Греции. Его экономические и политические реформы значительно укрепили древнегреческое государство, а свои законы он издал благодаря горячей поддержке народного собрания.

Солон отменил большую часть правовых норм, установленных предыдущими правителями. Из Драконовского законодательства он оставил неизменными уголовные наказания за убийства, прелюбодеяния и воровство. Далеко не всем были по душе его реформы. В одной из своих элегий он говорит, что бедные надеялись на полный передел земли, а богатые – на погашение всей задолженности. В сочинениях Плутарха есть одно замечание, приписываемое Солону: «Трудно в великих делах сделать довольными всех». [4], [5]

Перейти на страницу:

Похожие книги

Критика русской истории. «Ни бог, ни царь и ни герой»
Критика русской истории. «Ни бог, ни царь и ни герой»

Такого толкования русской истории не было в учебниках царского и сталинского времени, нет и сейчас. Выдающийся российский ученый Михаил Николаевич Покровский провел огромную работу, чтобы показать, как развивалась история России на самом деле, и привлек для этого колоссальный объем фактического материала. С антинационалистических и антимонархических позиций Покровский критикует официальные теории, которые изображали «особенный путь» развития России, идеализировали русских царей и императоров, «собирателей земель» и «великих реформаторов».Описание традиционных «героев» русской историографии занимает видное место в творчестве Михаила Покровского: монархи, полководцы, государственные и церковные деятели, дипломаты предстают в работах историка в совершенно ином свете – как эгоистические, жестокие, зачастую ограниченные личности. Главный тезис автора созвучен знаменитым словам из русского перевода «Интернационала»: «Никто не даст нам избавленья: ни бог, ни царь, и не герой . ». Не случайно труды М.Н. Покровского были культовыми книгами в постреволюционные годы, но затем, по мере укрепления авторитарных тенденций в государстве, попали под запрет. Ныне читателю предоставляется возможность ознакомиться с полным курсом русской истории М.Н. Покровского-от древнейших времен до конца XIX века.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Михаил Николаевич Покровский

История / Учебная и научная литература / Образование и наука
Серийные убийцы от А до Я. История, психология, методы убийств и мотивы
Серийные убийцы от А до Я. История, психология, методы убийств и мотивы

Откуда взялись серийные убийцы и кто был первым «зарегистрированным» маньяком в истории? На какие категории они делятся согласно мотивам и как это влияет на их преступления? На чем «попадались» самые знаменитые убийцы в истории и как этому помог профайлинг? Что заставляет их убивать снова и снова? Как выжить, повстречав маньяка? Все, что вы хотели знать о феномене серийных убийств, – в масштабном исследовании криминального историка Питера Вронски.Тщательно проработанная и наполненная захватывающими историями самых знаменитых маньяков – от Джеффри Дамера и Теда Банди до Джона Уэйна Гейси и Гэри Риджуэя, книга «Серийные убийцы от А до Я» стремится объяснить безумие, которое ими движет. А также показывает, почему мы так одержимы тру-краймом, маньяками и психопатами.

Питер Вронский

Документальная литература / Публицистика / Психология / Истории из жизни / Учебная и научная литература
Приключение. Свобода. Путеводитель по шатким временам. Цивилизованное презрение. Как нам защитить свою свободу. Руководство к действию
Приключение. Свобода. Путеводитель по шатким временам. Цивилизованное презрение. Как нам защитить свою свободу. Руководство к действию

Книги, вошедшие в настоящее издание, объединены тревожной мыслью: либеральный общественный порядок, установлению которого в странах Запада было отдано много лет упорной борьбы и труда, в настоящее время переживает кризис. И дело не только во внешних угрозах – терроризме, новых авторитарных режимах и растущей популярности разнообразных фундаменталистских доктрин. Сами идеи Просвещения, лежащие в основании современных либеральных обществ, подвергаются сомнению. Штренгер пытается доказать, что эти идеи не просто устаревшая догма «мертвых белых мужчин»: за них нужно и должно бороться; свобода – это не данность, а личное усилие каждого, толерантность невозможна без признания права на рациональную критику. Карло Штренгер (р. 1958), швейцарский и израильский философ, психоаналитик, социальный мыслитель левоцентристского направления. Преподает психологию и философию в Тель-Авивском университете, ведет колонки в газетах Haaretz и Neue Zurcher Zeitung.

Карло Штренгер

Юриспруденция / Учебная и научная литература / Образование и наука
Эстетика
Эстетика

В данный сборник вошли самые яркие эстетические произведения Вольтера (Франсуа-Мари Аруэ, 1694–1778), сделавшие эпоху в европейской мысли и европейском искусстве. Радикализм критики Вольтера, остроумие и изощренность аргументации, обобщение понятий о вкусе и индивидуальном таланте делают эти произведения понятными современному читателю, пытающемуся разобраться в текущих художественных процессах. Благодаря своей общительности Вольтер стал первым художественным критиком современного типа, вскрывающим внутренние недочеты отдельных произведений и их действительное влияние на публику, а не просто оценивающим отвлеченные достоинства или недостатки. Чтение выступлений Вольтера поможет достичь в критике основательности, а в восприятии искусства – компанейской легкости.

Виктор Васильевич Бычков , Виктор Николаевич Кульбижеков , Вольтер , Теодор Липпс , Франсуа-Мари Аруэ Вольтер

Детская образовательная литература / Зарубежная классическая проза / Прочее / Зарубежная классика / Учебная и научная литература