Читаем Право- и левосудие: от Адама и Евы до дворцов правосудия полностью

Как могли регулироваться внутриплеменные отношения, примерно понятно. Как разрешались споры между племенами, мы также можем только догадываться: возможно, с помощью войн. Но можно предположить, что если были войны, то существовала и воинская дисциплина, которая так или иначе распространялась и на «гражданских» а, значит, можно говорить и о зачатках военного права. До нас не дошли никакие письменные свидетельства о военных баталиях древних времен, потому что письменности как таковой не было. Около испанского города Кастельон есть скалы де ла Мола, на которых изображены марширующие воины. Тот, кто играл в «Цивилизацию» Сида Мейера, знает, что, если карта маленькая, а игроков много, первым юнитом в первом городе должен быть воин. Тот факт, что вокруг городов возводили каменные стены, говорит о многом. Именно в каменном веке стали появляться зачатки организованной армии и проявляться костяк профессиональных воинов.

«Армии» – это, конечно, громко сказано. Письма из Эль-Амарна (корреспонденция египетских чиновников, 1350 год до н. э.) гласят, что отряды из 20 человек терроризировали целые города – и это уже в бронзовом веке! В каменном же веке пещеры и примитивные жилища сотрясались грандиозными битвами буквально из нескольких десятков человек.

Конфликты были невероятно кровавыми. Победители убивали всех мужчин и детей, забирали женщин и полностью разграбляли поселения. Однако, в некоторых регионах могли существовать племена, жившие друг с другом в мире и практически незнакомые с понятием «убийство». Современным примером могут быть африканские бушмены из пустыни Калахари.

Самым страшным оружием древних охотников был огонь. Они поджигали леса и траву, уничтожая среду обитания противника. Тактика «выжженной земли» была гораздо эффективнее рукопашной схватки. В ближнем бою использовались как охотничьи инструменты, прежде всего копья, так и дубинки.

По наскальным рисункам, коих я пересмотрел множество, можно реконструировать среднестатистическую битву каменного века: воюющие «армии» выстраивались друг напротив друга в линии, вожди выходили вперед и давали команду открыть стрельбу из луков. Отдельные элементы рисунков позволяют предположить, что «пехота» в это время пыталась обойти врага с флангов.

Когда зародилась письменность, грамотой владели единицы. Средства для письма были чрезвычайно дороги и труднодоступны. В средние века писали на коже животных, коре деревьев или пергаменте – сжато, для экономии места, стирая старый текст и заменяя его более важным и стремились использовать одну и ту же поверхность несколько раз, ведь для одной книги мог потребоваться убой целого стада или плантация папируса. Однако это было гораздо позже. Житель же каменного века, к сожалению, своих дневников, а тем более, «правовых» документов нам не оставил.

Профессор Лоуренс Кили подсчитал, что конфликты между племенами вспыхивали почти каждый год, а некоторые из них воевали постоянно. Раскопки некоторых поселений в Африке показали, что свыше половины их обитателей умирали насильственной смертью. Войны каменного века были во много раз более кровавыми, чем сегодня. Если перенести уровень военных потерь на реалии сегодняшнего дня к примерной численности населения в тот период, то по их масштабам к современной численности народов земли, любая локальная война унесла бы два миллиарда жизней (т. е., до четверти ныне проживающих жителей планеты).

С переходом от охоты к земледелию количество войн резко сократилось. Численность населения была еще невелика, чтобы содержать неработающих воинов. Конфликты носили скоротечный характер, осадных приспособлений не было, поэтому стены почти всегда гарантировали неуязвимость городу. [6]


5. Человеческие жертвоприношения. Hawaiian sacrifice, from Jacques Arago’s account of French navigator Louis de Freycinet’s travels around the world from 1817 to 1820. (Jacques Arago)


До первого в истории человечества суда над захватчиками и истребления огромного числа людей было еще далеко – до Нюрнбергского процесса над преступниками фашистской Германии должно пройти еще несколько сотен тысячелетий. Но, как говорится, лиха беда – начало.

Каменный век тоже закончился, но не потому, что камни закончились (эту фразу приписывают бывшему министру нефтяной промышленности Саудовской Аравии шейху Ахмеду Заки Ямани): наступал век более осмысленного жития-бытия, за которым последовали эпохи Бронзового, Железного века. Но в любом случае, пока человечество не научилось технологиям сохранения информации на носителях: коже, коре деревьев, пергаменте, бумаге, люди передавали устно свои традиции и обычаи, на которых и строилось нарождающееся ПРАВО.

Да, древним людям пришлось нелегко в борьбе с всевозможными природными стихиями и в войнах друг с другом. Но, так или иначе, развитие не останавливалось, вчерашние дикари с дубинками в руках превратились в земледельцев, зодчих, музыкантов и что-то важное и нужное из «старины глубокой» все же передать следующим поколениям людей как-то сумели.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Критика русской истории. «Ни бог, ни царь и ни герой»
Критика русской истории. «Ни бог, ни царь и ни герой»

Такого толкования русской истории не было в учебниках царского и сталинского времени, нет и сейчас. Выдающийся российский ученый Михаил Николаевич Покровский провел огромную работу, чтобы показать, как развивалась история России на самом деле, и привлек для этого колоссальный объем фактического материала. С антинационалистических и антимонархических позиций Покровский критикует официальные теории, которые изображали «особенный путь» развития России, идеализировали русских царей и императоров, «собирателей земель» и «великих реформаторов».Описание традиционных «героев» русской историографии занимает видное место в творчестве Михаила Покровского: монархи, полководцы, государственные и церковные деятели, дипломаты предстают в работах историка в совершенно ином свете – как эгоистические, жестокие, зачастую ограниченные личности. Главный тезис автора созвучен знаменитым словам из русского перевода «Интернационала»: «Никто не даст нам избавленья: ни бог, ни царь, и не герой . ». Не случайно труды М.Н. Покровского были культовыми книгами в постреволюционные годы, но затем, по мере укрепления авторитарных тенденций в государстве, попали под запрет. Ныне читателю предоставляется возможность ознакомиться с полным курсом русской истории М.Н. Покровского-от древнейших времен до конца XIX века.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Михаил Николаевич Покровский

История / Учебная и научная литература / Образование и наука
Серийные убийцы от А до Я. История, психология, методы убийств и мотивы
Серийные убийцы от А до Я. История, психология, методы убийств и мотивы

Откуда взялись серийные убийцы и кто был первым «зарегистрированным» маньяком в истории? На какие категории они делятся согласно мотивам и как это влияет на их преступления? На чем «попадались» самые знаменитые убийцы в истории и как этому помог профайлинг? Что заставляет их убивать снова и снова? Как выжить, повстречав маньяка? Все, что вы хотели знать о феномене серийных убийств, – в масштабном исследовании криминального историка Питера Вронски.Тщательно проработанная и наполненная захватывающими историями самых знаменитых маньяков – от Джеффри Дамера и Теда Банди до Джона Уэйна Гейси и Гэри Риджуэя, книга «Серийные убийцы от А до Я» стремится объяснить безумие, которое ими движет. А также показывает, почему мы так одержимы тру-краймом, маньяками и психопатами.

Питер Вронский

Документальная литература / Публицистика / Психология / Истории из жизни / Учебная и научная литература
Приключение. Свобода. Путеводитель по шатким временам. Цивилизованное презрение. Как нам защитить свою свободу. Руководство к действию
Приключение. Свобода. Путеводитель по шатким временам. Цивилизованное презрение. Как нам защитить свою свободу. Руководство к действию

Книги, вошедшие в настоящее издание, объединены тревожной мыслью: либеральный общественный порядок, установлению которого в странах Запада было отдано много лет упорной борьбы и труда, в настоящее время переживает кризис. И дело не только во внешних угрозах – терроризме, новых авторитарных режимах и растущей популярности разнообразных фундаменталистских доктрин. Сами идеи Просвещения, лежащие в основании современных либеральных обществ, подвергаются сомнению. Штренгер пытается доказать, что эти идеи не просто устаревшая догма «мертвых белых мужчин»: за них нужно и должно бороться; свобода – это не данность, а личное усилие каждого, толерантность невозможна без признания права на рациональную критику. Карло Штренгер (р. 1958), швейцарский и израильский философ, психоаналитик, социальный мыслитель левоцентристского направления. Преподает психологию и философию в Тель-Авивском университете, ведет колонки в газетах Haaretz и Neue Zurcher Zeitung.

Карло Штренгер

Юриспруденция / Учебная и научная литература / Образование и наука
Эстетика
Эстетика

В данный сборник вошли самые яркие эстетические произведения Вольтера (Франсуа-Мари Аруэ, 1694–1778), сделавшие эпоху в европейской мысли и европейском искусстве. Радикализм критики Вольтера, остроумие и изощренность аргументации, обобщение понятий о вкусе и индивидуальном таланте делают эти произведения понятными современному читателю, пытающемуся разобраться в текущих художественных процессах. Благодаря своей общительности Вольтер стал первым художественным критиком современного типа, вскрывающим внутренние недочеты отдельных произведений и их действительное влияние на публику, а не просто оценивающим отвлеченные достоинства или недостатки. Чтение выступлений Вольтера поможет достичь в критике основательности, а в восприятии искусства – компанейской легкости.

Виктор Васильевич Бычков , Виктор Николаевич Кульбижеков , Вольтер , Теодор Липпс , Франсуа-Мари Аруэ Вольтер

Детская образовательная литература / Зарубежная классическая проза / Прочее / Зарубежная классика / Учебная и научная литература