Читаем Православие и русская литература в 6 частях. Часть 6, кн. 2 (VI том) полностью

Православие и русская литература в 6 частях. Часть 6, кн. 2 (VI том)

Тут общая интеллигентская беда, неумение сквозь яркие и застящие зрение злодейства узреть питающий их источник. Ленин дал сатанинскую идею, подкрепивши её, впрочем, и конкретными действиями. Сталин был лишь продолжателем тех действий.

В «Розе Мира» Сталину даётся уничижающая характеристика. Андреев видит в Сталине одну из инкарнаций на пути к появлению антихриста. Сталин, по утверждению писателя, не был наделён необходимой для антихриста гениальностью только потому, что этому воспротивились силы Просветления. Автор постоянно сравнивает обоих вождей, всегда отдавая предпочтение Ленину: подчёркивая даже детскую привлекательность Володи Ульянова и явную печать сатанизма на лице семинариста Джугашвили. Андреев утверждает, что если бы дело социалистического строительства велось под руководством Ленина, то всё обошлось бы без тех жестокостей, которые учинил Сталин. Этот, как пишет Андреев, должен был прямо служить силам ада и обеспечивать их гаввахом, излучением человеческих страданий.

Автор триптиха выстраивает своего рода иерархию: хуже всех Сталин, получше Ленин, но выше всего демократия и гуманизм. Тут шаблонная схема политических представлений либерального интеллигентского сознания. Не хотят видеть: в основе-то всего гуманизм и пребывает. И Ленин, и Сталии — лишь логическое следствие гуманистической апостасии.

Андреев как будто не знает, что массовые репрессии, концлагеря и расстрелы — начались по прямому указанию Ленина. Именно Ленин теоретически отверг не только религию, но и обычную человеческую мораль, подчинив её интересам своей борьбы (морально то, что выражает интересы партии). Сталин действовал больше из собственных выгод и всегда шёл на компромисс, если они того требовали. Именно поэтому он смог от политики притеснения религии перейти к частичному попущению церковной деятельности. Можно утверждать, что для Ленина это было бы невозможно: он учил идти на компромиссы в частностях, никогда не поступаясь важнейшими принципами. Принцип же отвержения религии и Церкви был для Ленина из основополагающих.

Но Ленин уже прощён и занят, по Андрееву, на небесном коммунистическом строительстве, тогда как судьба Сталина ужасна. Смерть его осмысляется через битву всё тех же внеземных сил: «В первых числах марта 1953 года произошёл решительный поединок между Яросветом и Жругром. Канал инвольтации, соединявший существо уицраора с его человеко-орудием, был перерезан во мгновение ока» (2,494).

Правда, это человеко-орудие не смирилось и, напитавшись инфернальными энергиями в низших слоях, сделало попытку вырваться. В «Розе мира» это описано так: «Самое опасное произошло в Шим-биге в октябре 1953 года. Падавший вырвался из рук блюстителей кармы. Он был уже почти непохож на свой человеческий облик, но невообразимо страшен и силён. Его тело состояло из бурых клубов, а огромные глазницы, казавшиеся слепыми, были почти всезрящими. Несомый на крыльях ангелов мрака, он взмыл к воротам Друккарга. Жругр спешил к нему на помощь, игвы и раругги ликовали в экстатическом восторге.

Там, у стен российского шрастра, разыгралась одна из величайших битв. Сил Синклита России и её демиурга оказалось недостаточно. На помощь устремились ангелы, даймоны и многие просветлённые из других метакультур. Некоторое время врывавшегося удерживал у самого входа в Друккарг великий человеко-дух того, кто был на земле Авраамом Линкольном. Наконец послышался топот белого всадника, устремлявшегося с высот Синклита Мира сюда, в шрастр. Узурпатор был окутан волевым оружием Александра Благословенного и передан блюстителям кармы. Вопль, сотрясавший столько дней чуть не половину Шаданакара, стал глохнуть и глохнуть, пока не умолк совсем. Это спускаемый вниз внедрился в сверхтяжёлые магмы и стал погружаться дальше и дальше, на одномерное Дно» (2,496–497).

Жутью веет от этой картины. Но одновременно: трудно читать всерьёз об Аврааме Линкольне и Александре I, белом всаднике, топот которого раздаётся даже в потустороннем мире. Странное смешение запредельных и земных реалий. Точность датировки той битвы также наводит изумление. Андреев же предстаёт здесь как ближайший свидетель происходившего.

В «Железной мистерии» этот эпизод, нужно признать, передан с большей поэтической мощью.

Обдумывая конкретную историю, Андреев оказался во многом провидцем. Так, он ясно предрёк, что после освобождения от советской деспотии народ может ожидать всеобщее одичание, разрушение, растерянность, отчаяние. В жестоко гротескной форме отображает поэт свои предвидения. Вот обыденная бытовая сценка:

ШПАНА,

слоняясь с гармошкой по пустырям

Господа-товарищи,

Не хнычь

по теплу:

Вон — на пожарище

Ляг

в золу!

Стен больше нету,

Любись,

где лежишь:

Впоказ белу свету,