Православная Церковь и экуменизм

Европейский человек дошел до своей судьбоопределяющей и головокружительной высоты. На вершину своей вавилонской башни он поставил сверхчеловека и хотел им завершить здание, но сверхчеловек сошел с ума перед самой вершиной и сорвался с башни, а башня вслед за ним разваливается, и разрушается, и ломается войнами и революциями. Homo europaeicus должен был сойти с ума в конце своей культуры: богоубийца должен был стать самоубийцей. Wille zur Macht (желание силы) превратилось в Wille zur Nacht (желание ночи). Ночь, тяжелая ночь легла на Европу. Рушатся идолы Европы, и недалек тот день, когда не останется камня на камне от европейской культуры, созидающей города и разоряющей души, обожествляющей тварей и отвергающей Творца…

Влюбленный в Европу русский мыслитель Герцен долго жил в ней, но под закат своей жизни, 100 лет назад, писал: «Достаточно долго изучали мы червоточный организм Европы; во всех слоях, всюду мы видели признаки смерти… Европа приближается к страшной катастрофе… Политические революции рушатся под тяжестью своей немощи; они сотворили великие дела, но не выполнили свою задачу, разрушили веру, но не обеспечили свободу; разожгли в сердцах желания, которым не суждено было сбыться… Я первый бледнею и страшусь наступающей ночи… Прощай, умирающий мир! Прощай, Европа!».

Пусто небо, нет Бога на нем; пуста земля, нет на ней бессмертной души; европейская культура всех своих рабов превратила в мертвецов и сама стала кладбищем. «Я хочу ехать в Европу, – говорит Достоевский, – и знаю, что еду на кладбище…»

До Первой мировой войны гибель Европы предчувствовали и предсказывали только меланхоличные славянские провидцы. После нее это замечают и ощущают и некоторые европейцы. Самым смелым и искренним среди них, несомненно, был Шпенглер [1880–1923], который потряс мир своей книгой «Untergang des Abend-landes» [«Закат Европы»]. В ней он всеми средствами, которые только могли ему предоставить в распоряжение европейская наука, философия, политика, техника, искусство, религия и так далее, показывает, что Запад погибает. Со времени Первой мировой войны Европа испускает предсмертный хрип. Западная, или фаустовская, культура, которая, по Шпенглеру, началась в X веке, сейчас гибнет и распадается, чтобы окончательно погибнуть в конце XXII века. (Сейчас этот процесс, видимо, ускорился.) За европейской культурой, рассуждает Шпенглер, приходит время культуры Достоевского, культуры Православия.

С каждым новым культурным открытием европейский человек все быстрее мертвеет и умирает. Влюбленность европейского человечества в себя – вот могила, из которой оно не желает и потому не может воскреснуть; влюбленность в свой разум – вот роковая страсть, опустошающая европейское человечество. Единственное спасение от этого – Христос. Так утверждает Гоголь. Но мир, в котором рассыпаны миллионы блестящих предметов, рассеивающих мысли во все стороны, не имеет сил непосредственно встретиться со Христом.

Тип европейского человека капитулировал перед основной проблемой жизни; православный Богочеловек решил их все до единой. Европейский человек решил проблему жизни нигилизмом; Богочеловек – вечной жизнью. Для европейского дарвино-фаустовского человека главное в жизни – самосохранение; для Христова человека – самопожертвование. Первый говорит: «Жертвуй другими для себя!» – а второй: «Жертвуй собой для других!». Европейский человек не решил злополучную проблему смерти; Богочеловек решил ее – Воскресением…

Несомненно, принципы европейской культуры и цивилизации являются богоборческими. Долго вырабатывался тип европейского человека, пока не заменил он Богочеловека Христа своей философией и наукой, своей политикой и техникой, своей религией и этикой. Европа использовала Христа «лишь как мост из варварства некультурного в варварство культурное, то есть из варварства неискусного в варварство искусное»⁴².

В моих выводах о европейской культуре есть много катастрофического, но пусть вас это не удивляет, ибо мы говорим о самом катастрофическом периоде человеческой истории – об апокалипсисе Европы, тело и дух которой раздирают ужасы. Несомненно, в Европе заложены вулканические противоречия, которые, если их не устранить, могут разрешиться окончательным уничтожением европейской культуры.

Гуманистическое и Богочеловеческое общество