Предел Бортля

Сергей встал и пошел на кухню, чтобы заварить себе чая. Вспыхнули, как дюзы, язычки голубого пламени конфорки. На кухне, в отличие от столовой, все еще было тепло. Ковалев решил выйти подышать свежим морозным воздухом, чтобы проветрить голову. Надев шапку и пуховик, Сергей вышел в ночь. Свет из входного шлюза ненадолго осветил окружающую его непроглядную темень, как лучом фонаря вырвав из безмолвной темноты все еще парящие хлопья снега. Сергей заметил, что дорожки снова засыпало десятисантиметровыми сугробами. Он закрыл дверь и остался как будто один в этом мире. Обсерватория спала. Подставив лицо снегу, астроном ощутил, как тот, мягко падая, тает и стекает холодными каплями по его лицу и шее. На улице было холодно, на вершине ночная температура уже опускалась ниже минус десяти градусов. Морозный и чистый воздух отрезвлял и давал ясность сознанию. Мысли структурировались сами собой. И вдруг, откуда ни возьмись, Ковалев вспомнил одну идею, которая уже приходила ему на ум, но в суете он о ней позабыл. Сергей зачерпнул ладонями свежего обжигающего руки снега и растер им лицо – впереди намечалась долгая и бессонная ночь.

На кухне уже вовсю свистел и булькал чайник. Заварив травяной сбор тети Маши, придающий такую необходимую сейчас бодрость, Ковалев вернулся на свое импровизированное рабочее место. Он хотел проверить одну гипотезу. Сейчас, исходя из параметров орбиты, было абсолютно ясно, что комета является динамически новой, то есть она впервые посещает внутреннюю область Солнечной системы. Примерно два с половиной миллиона лет назад что-то нарушило ее гравитационное равновесие в облаке Оорта, и ледяная глыба – неиспользованный кирпичик в строительстве нашей планетарной системы – отправилась в свое далекое путешествие. Человек умелый лишь недавно (конечно, по антропологическим меркам) слез с деревьев и научился самой примитивной обработке камня, а дамоклов меч над его далекими потомками уже был занесен.

Сергей сделал большой глоток все еще обжигающего напитка, тепло начало медленно растекаться внутри. Еще в августе он вспомнил про работу американского астронома Джона Бортля, который много лет посвятил наблюдению и изучению комет. Джон был удивительным примером астронома-любителя, ставшего в итоге одним из главных специалистов в определенной области научных знаний. В 1991 году в своей работе Бортль систематизировал собранные данные по большому числу комет и вывел правило. Он математически рассчитал условную границу, при которой комета из облака Оорта, впервые сближавшаяся с Солнцем, должна была либо погибнуть, распавшись на фрагменты или же просто превратившись в пыль, либо выжить. Конечно, это был чисто эмпирический предел, устанавливающий зависимость между дистанцией перигелия и размером кометного ядра. Все исследованные Бортлем кометы разделялись прямой линией. Кометы, расположившиеся слева от нее, – выживали, а справа – погибали. За последние тридцать лет были открыты десятки подобных новых комет, известная судьба которых могла уточнить выведенный Джоном Бортлем закон. На это требовалось время, и погода над обсерваторией его давала.

Открыв электронные таблицы, Сергей добавил на пустой график точку, соответствующую дистанции перигелия кометы Ковалева-Тереховой и полученного совсем недавно уточненного значения абсолютной величины, которая, в свою очередь, могла быть пересчитана в привычный всем диаметр ядра. Осталось добавить график линейной функции, взятой из статьи американского ученого. Координатную плоскость под углом пересекла бесконечная прямая. Комета осталась немного слева от нее, а значит, получалось, что она должна была выжить при сближении с Солнцем и все же настичь Землю.