Предел Бортля

– Хорошо. Может быть вам кто-то что-то говорил, и вы, случайно, конечно, об этом рассказали? – весь разговор человек с голубыми глазами пристально смотрел в лицо Вики, улавливая мельчайшие изменения ее мимики, непроизвольные движения, взгляд. Он как будто сканировал ее. Девушка отвела глаза и покачала головой. Она уже возненавидела себя, понимая, что прямо сейчас сама все выдает. Ее поведение как будто кричало, что она что-то скрывает. И больше всего ее раздражало то, что, понимая все это, ей никак не удавалось ничего с собой поделать.

– Понятно. Ну, раз так, то не буду больше отнимать ваше драгоценное время, – он встал из-за стола. – И последний вопрос. Вы знаете некоего Брендона Флетчера? – это был удар. Она уже считала секунды, когда этот человек оставит ее в покое, поэтому полностью пропустила его, вздрогнув всем телом, когда услышала это имя. Сомнений уже не было, если стоящий перед ней человек не был идиотом, а он им, безусловно, не был, то она полностью выдала себя. Вот так, легко и просто. Все, на что ее хватило, это тихо, не поднимая глаз, прошептать:

– Нет.

– Я вас понял, Виктория Павловна. Хорошего вечера. – Он развернулся и спокойно пошел к выходу из кафе. Когда за ним закрылась дверь, Вика схватила себя за голову, в ужасе думая о том, что будет с ней дальше. Ее арестуют прямо здесь и сейчас или на выходе из кафе? Запихнут в черную машину и отвезут в мрачный и холодный подвал? Ее бледное лицо раскраснелось от прилившей и бьющей в виски крови. Что же делать? Зачем она ввязалась во все это? Зачем? Ради чего? Не видя никого вокруг, она вскочила из-за стола, накинула на себя плащ и пошла к двери. Потом, опомнившись, вернулась и, бросив на столик три купюры, выбежала из кафе. Когда ее подруга все же появилась через несколько минут, то увидела лишь свободный столик около окна, на котором все еще стоял чайник и недопитая чашка чая.

* * *

28 сентября 2023 года, 19:40 UTC+3, расстояние до кометы: 1.319 а. е.

Сквозь надоедливый дождь, звуки большого города, вечернюю суету и пробки, два человека двигались в противоположных направлениях. Такси, в которое она даже не помнила, как села, везло Вику домой. Ее не схватили на выходе, чего она серьезно боялась. Она просто ехала домой, перебирая в голове разные сценарии того, что ей делать дальше. Телефон непрерывно вибрировал в руке – ее подруга не переставая звонила, чтобы узнать, что стряслось и куда она подевалась. Вика не могла, да и не хотела ни с кем сейчас разговаривать и что-то объяснять. В коротком сообщении, которое она отослала, говорилось: «Извини, срочно нужно было уехать. Потом все объясню». Опять придется врать. Хотя уже несколько месяцев вся ее жизнь была одним сплошным враньем!

В другом автомобиле ехал майор Федеральной службы безопасности и тоже размышлял над состоявшейся беседой. Было понятно, что эта девочка замешана в сливе информации, и американцы оказались правы. Утечка была на нашей стороне. Но Вика не имела доступа к подробным деталям, а этому Флетчеру переправили полную информацию по многим исследованиям. Значит, у нее есть свой информатор. На эту роль лучше всего подходил бывший напарник, научный руководитель и второй со-открыватель кометы – Сергей Ковалев. Но зачем это ему? Он был одним из главных действующих лиц, который, в том числе, несколько раз присутствовал на совещаниях самого высокого уровня. Возможно, он нарушил подписку о неразглашении и делился частью информации с Викторией по старой дружбе, не предполагая, что она, по сути, является двойным агентом. Машина остановилась на Литейном, и уже через десять минут сотрудник Федеральной службы был на докладе.

Вика вспомнила о том, что забыла свой зонт в кафе, только выйдя из такси под проливной дождь. Она накинула капюшон и побежала к своему парадному, стараясь перепрыгивать через лужи. Входная дверь открылась, щелкнул выключатель, и в коридоре зажегся неяркий свет. Вика подошла к большому зеркалу, висевшему на стене. Она представляла собой жалкое зрелище. Капли дождя и невольных слез смыли и размазали так долго наводимый макияж, которым она пользовалась лишь в редких случаях. Из-под растекшихся ресниц на нее смотрели красные глаза испуганного загнанного зверька.