Пределы реформ. Министерство внутренних дел Российской империи в 1802-1881 годах

Особый акцент на проблемах ведомств и необходимости нового «образа действий» со стороны высших чиновников указывал на то, что Лорис ясно понимал главную проблему, с которой сталкивались реформаторы государственного устройства России.

А именно: возможно ли бюрократическими силами инициировать и осуществить программу преобразований прежде изменения самой природы институций и их бюрократического состава? Сможет ли идеал министерской власти видоизмениться в достаточной мере, чтобы позволить министерской системе содействовать достижению указанных Лорисом целей и может ли быть подобное «позволение» долговечным? Подобные вопросы занимали Лориса в продолжение всех месяцев, предварявших перенесение точки опоры его власти из Верховной распорядительной комиссии в Министерство внутренних дел.

Лорис предпринимал оперативные меры по установлению контроля над министерской бюрократией. В середине апреля он спровоцировал конфликт между возглавлявшим тогда МВД Маковым и консервативным министром просвещения Толстым, по совместительству бывшим еще и обер-прокурором Синода. В результате вспыхнувшей ссоры Толстой был вынужден покинуть оба поста. Толстой был архитектор той учебной системы, что в своем докладе чуть ли не высмеивал Лорис, так что именно граф и символизировал упорство против всего нового. Лорис открыто «торжествовал победу», зная, что увольнение Толстого «произвело всеобщую радость» [Валуев 1919: 83–87; Милютин 1950, 3: 243; Феоктистов 1929: 185–189].

Вместе с тем Лорису все чаще и чаще приходилось работать при посредстве Макова и его МВД, дабы обеспечить равномерное применение своей программы по всей стране[437]. И пусть Маков исполнял все поручения весьма исправно и добросовестно, его внутреннее неприятие новых методов и целей не составляло для Лориса тайны. Маков олицетворял тот тип царских служак-распорядителей, которые просто не умели приспособиться к новой эпохе. Другое важное министерство, финансовое, также пока еще не перешло в распоряжение ближайшего соратника Лориса А. А. Абазы; сам же Лорис считал, что для надлежащей проработки и осуществления своего видения внутриполитического развития критически важным является полный контроль и над Минфином, и над МВД. Словом, присутствие Макова во главе МВД являлось проблемой, и его отставка вряд ли сильно удивила современников. Но что вызвало несомненное удивление – это решение графа Лорис-Меликова самолично занять должность министра внутренних дел[438].

Лорис-Меликов был официально назначен министром внутренних дел 6 августа 1880 года. Одновременно с этим была закрыта Верховная распорядительная комиссия с передачей всех ее функций МВД. Также упразднялось и III отделение С. Е. И. В. К., функции которого препоручались новосозданному Департаменту государственной полиции в составе МВД. Кроме того, в юрисдикцию МВД переходил и бывший «Отдельный» корпус жандармов, что присовокупило к званию министра еще и именование «шефом жандармов»[439].

Манифест 6 августа был рассчитан на то, чтобы произвести благоприятное впечатление как на общественность, так и на высшие чиновные и придворные круги. Так и случилось: ликвидацию Верховной распорядительной комиссии все расценили как проявление исключительного такта, скромности со стороны Лориса, пожертвовавшего вверенными ему надведомственными, по сути, диктаторскими полномочиями ради того, чтобы сделаться лишь одним (пусть и наиболее могущественным) из министров; но наибольший эффект в глазах либерального общества, безусловно, произвело закрытие III отделения. Этот давний символ самодержавного произвола и репрессий искони действовал вне регулярной министерской бюрократии, будучи частью Собственной Его Императорского Величества канцелярии[440].

Аргументация Лориса, посредством которой ему удалось склонить Александра к подобным переменам, была им изложена во всеподданнейшем докладе от 26 июля 1880 года[441]. Лорис подтвердил, что, по его мнению, социалистическую угрозу возможно парализовать «не в короткий срок, а только продолжительным и вполне соответственным условиям данного государства воздействием правительственных и общественных сил». Требовались оперативные, системные, жесткие и решительные действия как со стороны всего правительства, так и со стороны постоянного правительственного органа, противоборствующего смуте и объединяющего общество в соответствии с принципами государственного порядка. При этом Верховная распорядительная комиссия, продолжал Лорис, не могла выступить в роли подобной консолидирующей институции. Он опасался, что зависимая от милости министерской бюрократии комиссия может вскоре утратить всякую дееспособность, и ее постигнет судьба типичной самодержавной комиссии или комитета.