Пределы реформ. Министерство внутренних дел Российской империи в 1802-1881 годах

Новосозданный Департамент государственной полиции подразумевался отнюдь не как очередной узкоспециальный департамент МВД. Напротив, указом 15 ноября полиция превращалась в элитный орган с обширными полномочиями. Лорис открыто продвигал идею элитарности – привлечения лишь наиболее опытных, одаренных и лояльных чиновников, на деле показавших свое «усердие и знание дела». Чтобы привлечь столь компетентные кадры к полицейской службе, Лорис предложил иное штатное расписание, выгодно отличавшее новый департамент от упраздненного III отделения и прочих департаментов МВД. По новому расписанию высшим чинам Департамента государственной полиции причиталось жалованье, значительно превышавшее получаемое на аналогичных должностях в прочих департаментах МВД[452]. Вдобавок к тому в столичном управлении нового департамента была проведена кадровая оптимизация: если в III отделении в Петербурге трудился 71 чиновник, а в Департаменте полиции исполнительной – 57, то в новое объединенное Полицейское ведомство планировалось устроить всего 52 сотрудника. При этом Лорис жестко настаивал на сокращении «штатных» чинов – дело неслыханное для имперской бюрократии! – утверждая, что небольшое количество более одаренных сотрудников, пришедших на хорошие условия, сослужат службу куда исправнее.

С проведенной Лорисом реорганизацией полицейских ведомств правительство ничуть не потеряло в полицейских полномочиях, – собственно, благодаря структурным изменениям полицейская власть даже усилилась. Первой же статьей устава нового департамента утверждался прежний полицейский принцип о «предупреждении и пресечении» преступлений и обеспечении государственной безопасности и общественного спокойствия. Далее перечислялись также: профилактика государственных преступлений, надзор за соблюдением паспортной системы, охрана и возобновление государственных границ, попечение за всеми полицейскими органами и множество прочих функций. В арсенале Полицейского ведомства оставались и излюбленные его орудия: административная высылка и система наблюдения за подозреваемыми. Также именно при Лорис-Меликове были приняты первые шаги по усилению резидентуры ведомства, то есть агентов, командированных за границу с целью внедрения в сообщества русских политических эмигрантов.

Для эффективного поддержания правопорядка Лорис сделал реорганизованную полицию главенствующим органом Министерства внутренних дел. Законы от 6 августа и 15 ноября 1880 года, закрепившие подобное положение, оказали глубокое влияние на российскую историю cl 881 по 1917 год и далее. Лорис добился объединения полицейских органов при МВД, но стремился также обеспечить их подконтрольность министерскому руководству; здесь многое зависело от высших полицейских чинов, в особенности директора департамента и истолкования им ведомственных полномочий. Понимая это, Лорис добился повышения директорского жалованья до 10 000 рублей. Директор, по его мнению, должен был уметь «управлять деятельностью полиции, согласуясь с текущим состоянием общества и высшим правительственным усмотрением».

Кроме того, Лорис, несомненно, рассчитывал, что он, как министр внутренних дел, сохранит за собой контроль над полицией: ведь технически департамент тогда оставался в его распоряжении, а в рамках его «системы» именно на нем лежала основная ответственность за направление этого «высшего правительственного усмотрения». К сожалению, Лорис не мог предвидеть, что созданный им Департамент государственной полиции сам окажется выразителем традиционных идеалов министерской власти и подомнет под себя все МВД, как, собственно, произошло после событий 1881 года, при консерваторе Толстом и его преемниках. Те самые Плеве-Дурново со товарищи, которым суждено было сыграть столь роковую роль в дальнейшей истории самодержавия, явились среди первых руководителей Департамента государственной полиции. Вне всяких сомнений, Лорису было бы крайне горько узнать, что полицейские директора-консерваторы, вроде Плеве или Дурново, когда-то впрямь встанут у руля МВД.

Указом 15 ноября при Министерстве внутренних дел также учреждался Судебный отдел, образованный посредством слияния министерской Юрисконсультской части с такой же жандармской[453]. Учреждение Судебного отдела явилось плодом непрерывных конфликтов между администрацией и судами, длившихся уже с середины 60-х годов, а также необходимости препоручить ведомственному органу функции Судебно-политического отделения, бывшего при ликвидированной Верховной распорядительной комиссии. В ве́дение Судебного отдела поручался надзор и правовое сопровождение всех политических дел, а также посредничество между МВД и судебными учреждениями. Среди прочего в задачи нового отдела также входил надзор за уголовным преследованием по «государственным» преступлениям (по законам от 19 мая 1871 и 1 сентября 1878 годов) и представление правительства перед Сенатом при рассмотрении уголовных вопросов.