Предпоследний Декамерон, или Сказки морового поветрия

– Не забудь, что выйти из машины ты должен раньше, чтобы тебя не заметили, – иначе сцапают, и уж тебя-то отправят… Последние полкилометра она и сама доедет, баба крепкая, – напомнил Макс: ему все равно казалось, что инструкции недостаточны, и где-то допущен роковой просчет, грозящий гибелью.

– Даже если отправят… – опустил голову Станислав. – В одном из них мой сын, а в другом – дочь. Может, хоть узнаю об их судьбе.

– Не вздумай! – жестко схватил его за плечо Максим. – Я почти уверен, что мы все здоровы, – в основном, все на десятый-четырнадцатый день начинается, ты знаешь. А попадешь туда – заразишься точно. И, если лекарства за это время еще не изобрели… В общем, ты понял. Да что это я? Разумеется, я вернусь. В Чечне в горы в разведку ходил, а уж тут… К обеду буду. Сейчас рано еще. Нужно ведь узнать, на что рассчитывать, и вообще, что творится за оцеплением в чистой зоне. Чтоб я – да не пробрался? Просто тряхну стариной. Даже приятно… Ну…

Он хотел подать товарищу руку, но вдруг непроизвольно обнял его, притиснул к себе… Выпустил и пошел не оборачиваясь.

Станислав долго не мог заставить себя вернуться к остальным, боясь, что не сможет держаться достаточно естественно, чтобы не вызвать вопросов, – и особенно опасался пронзительного взгляда собственной всевидящей и вездесущей супруги, под которым всегда чувствовал себя не голым – перед женой не стыдно – а полностью прозрачным… «Когда я последний раз так дико волновался? – задавал он себе мучительный вопрос, прохаживаясь в ельнике неподалеку от входа в бункер, но ни к кому из людей намеренно не приближаясь, чтоб не быть вызванным на разговор. – Может быть, когда до меня дошло, что дети работают в обсерваторе? Нет, стало, конечно, страшно, и теперь еще страшно, и будет страшно, пока я не узнаю, что они живы… Вот недавно, когда сначала Олечка, а потом Митя пропадали? Волновался, но откуда-то знал, что найдутся… Когда двадцать лет назад Оле делали операцию аппендицита? Да, волновался, но не так…». Но это выматывающее ожидание возможной трагической развязки вкупе с собственным унизительным бессилием, этот медленно наползающий со всех сторон темный ужас, постепенно вскипающая изнутри паника – все, определенно, было знакомо и прочувствовано. Стасу казалось, что если он вспомнит, то сразу станет легче: ведь раз он уже однажды испытал это и не умер, значит, все кончилось хорошо, кончится и теперь… Уже несколько часов, напряженно думая об одном и том же, он без устали кружил в непреодолимом одиночестве, останавливался, смотрел на часы – и, когда маленькая золотая стрелка начала предательски подползать к двум, напряжение достигло апогея, он остановился и, схватившись за голову, глухо застонал. Застонал – и вспомнил: тридцать лет назад он уже один раз точно также прервал судорожное метание и взвыл, взявшись за волосы и зажмурив глаза, – и в тот же миг открылась белая дверь, и высокая женщина в мятой форме цвета морской волны улыбнулась в проеме и сказала: «Ну, все, папаша, отмучились, расслабьтесь. Родилась ваша двойня. Мальчик – два восемьсот, девочка три двести, восемь и девять по Апгару». И теперь, через три десятка лет, он выдохнул и открыл глаза: Макс стоял прямо перед ним, возникший идеально бесшумно, словно материализовавшись из напоенного хвоей воздуха, и озадаченно смотрел на идиотически моргающего учителя.

– Слава Богу! – выдохнул Станислав. – Я уж думал, с ума сойду… Слышишь – там уже к обеду созывают…

– Богу всегда слава, – озабоченно отозвался Макс. – Только дела наши, похоже, совсем хреновые. Дыру в оцеплении найти – дело нехитрое. Лесом я обошел, там болото, но, как оказалось, вполне проходимое. Значит, и остальные прекрасно пройдут. Хуже другое: все ближайшие поселки эвакуированы. Городок тоже. Пустые улицы, заваленные мусором, битые витрины, за которыми чернота… Погибшая цивилизация, никаких ужастиков не надо. Нескольких мародеров видел издалека. Соблазн был взять «языка» и допросить наскоро – не решился: хрен его знает, откуда он, может, заразный, принесешь еще вам… Пока ходил – не скрою, очко играло. Одному и без оружия по таким местечкам гулять – неуютно, честно тебе скажу. Уж подумал – а вдруг вообще одни банды кругом остались, а все остальные вообще вымерли? Тогда б выходило, что и нас тут, в лесу, как не хрен делать врасплох возьмут. Но нет: подобрался, проверил – блокпост на месте. Значит, по крайней мере, власти пока еще что-то контролируют. Пауэрбанки, правда, зарядил, свой и ваш с Олей – в одном магазине дверь выломана была, но электричество оказалось. Я их на свой страх и риск заряжаться оставил, пока осматриваться ходил. Еще несколько дней хоть какой дополнительный свет будет… Честно скажу – я не знаю, что делать. Правда, мысль есть: попробуем все-таки с тобой после обеда опять тот штурвал провернуть. Не замурована же с той стороны эта дверь проклятая! А за ней все, что угодно может оказаться и, прежде всего, системы жизнеобеспечения… Может, покумекаем да разберемся. Мы, ведь, похоже, надолго здесь застряли… В утилизатор-то никому не хочется…