Предвестники Мельтиара

Весь мир жил и двигался дальше, и только в этой комнате время застыло. Только здесь все еще блуждали осколки мыслей и чувств Лаэнара, только здесь он еще помнил меня. Но и это ненадолго – пройдет день или два, лопасти вентиляторов будут рассекать воздух, и ветер по крупице унесет запахи, сила постепенно растворится, смешается с магией, пронизывающей город, превратится в электрические искры, во вспышки в глубине колодцев. И тогда я смогу только смотреть на Лаэнара в зеркалах прорицателей и помнить о том, как подвела его. Как подвела всех.

Почему Мельтиар не наказал меня?

Имя и голос прошли сквозь стены, звоном рассыпались по комнате, и дверь отворилась. Я успела увидеть лишь силуэт Амиры – она рванулась внутрь, обняла меня. Мы стояли молча, держась друг за друга. Я слышала, как колотится ее сердце, чувствовала, как боль и тоска оплетают ее душу, мерцают в ладонях.

Я всегда могла успокоить Амиру, всегда могла ей помочь. И я попыталась передать ей свою уверенность, свою надежду – ведь я знала: мы победим, и Лаэнар вернется. Но я все еще была слишком глубоко, на самом дне моря.

– Я знала, что найду тебя здесь, – прошептала Амира. – Пойдем. Нам пора.

Она взяла меня за руку и вывела в коридор.

27

Меня разбудил голос Нимы. Сон был вязким, не желал отпускать меня, но ее голос проникал в темную глубину, звенел теплом, струился, как ручей в сердце Рощи. Я слушал его сквозь пелену забытья. Там, где Нима, всегда тепло. Там деревянные стены, пропитанные солнцем, летний ветер в кронах деревьев, жар печи в зимнюю ночь и дрожащее пламя свечей. Я слушал, как Нима зовет меня, касался этого тепла, плыл на грани яви и снов.

Но потом она замолчала. Я собрал силу воли – и сон рассыпался, будто ветхая ткань, выпустил меня наружу.

Нима сидела на краю кровати и тормошила меня за плечо. Это было так привычно, что на миг показалось: мы в Роще, в доме учителя. Но нет, это мой дом: высокий потолок, белые стены, городской шум за окном. Ветер трепал тюлевую занавеску, и узор света и тени на полу менялся, повторял движение.

– Все, все, я проснулся, – пробормотал я и сел, протирая глаза. – Спасибо…

Доски пола были теплыми. Я наугад потянулся, ища ботинки, но вспомнил, что их нет. Теперь я хожу босиком.

Потому что могу летать.

Я изменился, но мой дом остался прежним. Даже книга, которую я читал перед отлетом, лежала на том же месте – лишь покрылась налетом пыли.

– Может быть, тебе пойти в Рощу завтра? – спросила Нима. – У тебя такой усталый вид.

Я взглянул на нее и покачал головой. Нима улыбнулась в ответ и взяла меня за руку.

Гвардейцы и знакомые горожане часто спрашивали меня: «Кто она тебе?» Я никогда не мог объяснить. Как рассказать, что она понимает меня без слов?

Я давно ушел из Рощи, уже шесть лет носил форму и жил в городе. Но наше родство с Нимой не исчезло и не ослабло. Я смотрел сейчас на нее – в рубашке из разноцветных лоскутов, в амулетах из сердолика и яшмы – и знал, что часть моей души всегда будет такой же. Я на королевской службе, но останусь волшебником из Рощи, и Нима всегда сможет понять меня.

Если бы только она стремилась коснуться неба – тогда смогла бы уйти из Рощи вместе со мной. Но Ниме нравилось жить среди деревьев и петь лишь самые простые песни.

– Я хочу увидеть учителя, – сказал я. – Пойдем.

В прихожей я задержался. Взглянул в щербатое зеркало – правда ли у меня усталый вид или Ниме показалось? – и едва узнал себя. Я так давно не видел своего отражения.

Попытался пригладить волосы – пальцы словно запутались в клочьях бесцветного дыма. Да, дым, пыль и пепел, следы нашего пути.

Глаза человека по ту сторону стекла казались незнакомыми – их переполняла новая песня, дальний плач флейты и голос ветра из снов.

– Нима, – позвал я. Она стояла у двери, перебирала ключи, ждала меня. – Я раскрыл нашу тайну. Прости.

– Что ты видел?.. – Ее голос был едва слышным, терялся в полумраке.

Между нами была всего пара шагов, волшебство и песни души звучали все громче, заполняли воздух и стены, дрожали в зеркале. И я не смог сдержаться.

Звезды, сияющие в глубине земли, горящие в небе, ветер, шторм, свет, пронизывающий весь мир, зов флейты – все сжалось в один миг, в одну мысль. Эта мысль метнулась к Ниме, коснулась души, ушла в сплетение песен.

Но Нима не услышала меня.

Не смогла разглядеть мою мысль среди звона и сияния волшебства. Так бывало всегда, сколько я ни пытался. «Ей не хватает сил», – говорили в Роще.

– Я видел, что скоро война, – сказал я вслух. – Совсем скоро.

Нима молчала несколько мгновений, а потом прошептала:

– Ты расскажешь учителю?

Я знал, о чем она спрашивает. Не о войне, а о том, что я вижу будущее.

Наша с Нимой тайна, в Роще больше никто не знает о ней.

Я покачал головой и сказал:

– Не знаю.