Предвестники Мельтиара

Беззвучно, одной лишь мыслью, я коснулся пересечения песен и позвал его.

Он откликнулся сразу – удивленно, но и без страха. Я увидел его глазами свой дом, увидел Джерри – они с Лаэнаром ждали меня.

Я понял, что Зертилен прав. Я дал Лаэнару новую жизнь, и теперь я за него отвечаю.

28

Три дня прошло без Лаэнара, четыре дня осталось до начала войны.

Никто не следил, сколько часов я провожу в воздухе, никто не смотрел, как я стреляю. «Я доверяю тебе, – сказал мне тогда Мельтиар. – Выбирай тренировки сама».

Сегодня я отправилась в грозовой зал. Даже с напарником упражняться там было непросто: темные мишени метались внизу, взмывали в воздух, и то здесь, то там вспыхивали молнии – беспорядочно, как во время настоящей бури. Я сражалась за двоих, но мне не хотелось прерываться, не хотелось складывать крылья, даже когда боль пронзала тело и от усталости темнело в глазах.

Я была одна, но не успевала думать об этом: молнии били вокруг, мишени качались и исчезали. Я падала, уворачиваясь от разрядов, взлетала к скальным сводам пещеры, стреляла на лету, почти не целясь. Запах грозы, треск электричества, дрожь ружья, биение крыльев и стук сердца – этот вихрь кружил меня, не давал остановиться.

Но Мельтиар сказал, что доверяет мне.

До войны всего четыре дня. Я должна тренироваться, а не изматывать себя.

Я приземлилась у входа, обернулась на миг. Отсюда зал с молниями казался огромной чашей белого огня: крылатые тени мчались среди всполохов в вышине, младшие звезды сражались внизу.

Весь город готовится к войне.

Сердце звало меня вверх – на этаж прорицателей, к невесомому кружению света, к видениям в глубине зеркал. Но я уже была там сегодня. Я приходила туда каждое утро.

Я жила, подчиняясь ритму. Он изменился: раньше мы просыпались вечером, начинали тренироваться с закатом, приходили к Мельтиару на рассвете и потом уходили к себе.

Теперь мой ритм стал другим.

Я просыпалась вместе солнцем – его первые лучи тянулись к городу, а в моей комнате зажигался белый свет и звучал утренний сигнал, обрывок мелодии, повторяющийся снова и снова. Я могла бы оставить на сон еще час или два, но мое утро было отдано Лаэнару, и я спешила на встречу с ним.

Вверх по колодцу, наполненному светом, – нырнуть в восходящий поток и опуститься в залах пророчеств. Предвестники Эркинара ждали меня, в зеркалах качались отражения. Пророки брали меня за руки, прикасались к туманной поверхности, выхватывали мгновения, слова и взгляды, показывали, что было с Лаэнаром в минувший день.

Амира больше не поднималась к пророкам. Она сказала мне: «Это невыносимо». Ей было больно видеть Лаэнара среди врагов, больно смотреть на меня.

Рэгиль приходил позже. Он стоял рядом со мной, его тревога смешивалась с моей и звенела, словно струна, пронзающая нас обоих. В эти мгновения воздух казался мне темным и горьким.

Потом Рэгиль уходил, а я оставалась, пока предвестники Эркинара не говорили, что мне пора.

С каждым разом видения становились яснее. Я научилась различать звуки – они складывались в городской шум, пение птиц и обрывки разговоров. Чужой город окружал меня, чувства Лаэнара доносились ясно, словно он стоял рядом.

Все было для него незнакомым и ярким. Он замирал иногда посреди улицы, среди прохожих, или на лестнице, с которой виднелась мозаика крыш, – и я слышала его восторг. Однажды он спросил вслух: «Наверное, это самое прекрасное место на земле?» Тот, к кому он обращался, не ответил.

Эли, маг, обещавший Лаэнару жизнь и сдержавший обещание. Я пыталась, но не могла понять, зачем он сделал это. Лаэнар следовал за ним как предвестник, жил в его доме. Там всегда витал запах дыма, шуршали страницы, книжная пыль оставалась на пальцах, магия текла в прожилках стен. Но Эли не пытался использовать силу Лаэнара, даже разговаривал с ним редко.

Гораздо чаще я видела рядом с Лаэнаром девушку из Рощи. Ее звали так же, как западную звезду, – Нима, – и, услышав это имя, я успокоилась. Она одна из скрытых, иначе не может быть. «Нет, – сказала мне звезда Эркинара. – Она не скрытая и смысла своего имени не знает».

Я понимала, почему Амира не приходит в залы предсказаний. Слишком тяжело видеть, что вокруг Лаэнара только враги.

Но он смотрел на них как на друзей. Я видела, как он шел вместе с Нимой вдоль белой стены, а впереди тянулись вечерние, длинные тени. Разговор ускользал, лишь отдельные слова прорывались сквозь туман видения. Потом Лаэнар остановился, наклонился к этой девушке, оборвал слова поцелуем. Его чувства, горячие и яркие, полоснули меня.

«Она ничего о себе не знает, – объяснила звезда Эркинара. – Но она из Рощи, она как мы».

Как и мы, живет в сплетении магии и, быть может, полюбит Лаэнара так же, как мы.

Я надеялась на это. Ведь враги доверяют словам и не доверяют чувствам. Они превращают любовь в оковы, не стыдятся ревности и измеряют счастье верностью. Но Лаэнара целовала девушка, носящая звездное имя, живущая на островке волшебства. Кем бы она себя ни считала, она не может быть такой, как враги. Хорошо, что она рядом с ним.