Преферанс на вылет

Через трое суток собранная информация выглядела так: установлены все постоянные и временные театральные работники, никого подозрительного. Без толку опрошена местная труппа. Проверена приезжая труппа, никто не вызвал желания их немедленно арестовать. Знакомые Дины Сольвино никого из театра не опознали. Завсегдатаи театра известны и проверены, хотя, конечно, бывают и те, у кого нет денег регулярно покупать не самые дешевые билеты. Вито Янн и Джанкарло Перонезе ничего нового припомнить не сумели. Документы на имя Луизы Зольберг и Хайке Ленц числятся утерянными, соответственно, в Биарне и Кюре. Один из пропусков в здание Верховного суда оказался заказан самой Диной на несуществующее имя. Проверка персонала арт-мастерских, аукционных домов, косметологических кабинетов и клиник никого похожего на Паулу Адлер не выявила.

— Ну что, ребятишки, — весело сказал приунывшей команде диФаушер. — Пора побеседовать с заезжими актерами. Особое внимание вопросу о поклонниках. Своих и чужих. Это самый простой способ связи, который не привлечет ничьего внимания.

Допрос труппе специально устроили сразу после вечернего представления, даже не позволив его участникам толком переодеться и разгримироваться.

— Сейчас они уставшие и напряженные, а в таком состоянии люди быстрее проговариваются. Так что, трясите их, граи, со страшной силой на предмет контактов с поклонниками и поклонницами, но без рукоприкладства. Пока. А потом гоните всех в большую гримерку, где Югле заранее установит передающий артефакт. А мы из кабинета директора послушаем, что они нам смогут поведать, полагая, что находятся в кругу друзей…

Самому диФаушеру достался перемазанный гримом парнишка в рыжем всклокоченном парике. Этьен Гишар, тоже гальш. И на вопрос о поклонницах ответил с суеверным ужасом:

— Не надо мне никаких поклонниц и тем более поклонников!

И почему парнишка так шарахается от возможности весело провести время?

— Я, знаете, стараюсь держаться подальше от всяких «поклонников», опасаясь за собственную задницу.

С чего бы?… И тут диФаушер вспомнил, что именно латиши отличаются повышенной… хм… любвеобильностью и неразборчивостью, невзирая на разницу в возрасте. Вот, значит, почему парнишка дергается как припадочный при одном их упоминании…

— Ну, хорошо, а девушки?

— К кому-то, может, и девушки приставали… а меня эта старая сарделька все норовила ущипнуть…

Ладно, не будет он мучить соотечественника, тот, похоже и впрямь удосужился внимания исключительно немолодых театралов Линцоны, а ему больше интересны контакты с молодыми представителями. Пусть Этьен думает, что Элберт его просто отпустил, а он как раз и послушает, чем именно парнишка решит поделиться со своими собратьями по ремеслу. И парнишка не подвел, с места в карьер кинувшись жаловаться одной из хористок:

— Ты представляешь, Зилли, он меня начал пытать насчет приставаний этой старой козы Саратолли!

— Так наябедничал бы, вдруг ее бы и приструнили! Она уже всех достала!

— Вот делать главе Сыска федерации больше нечего, кроме как местных педофилов строить!

— А чем ты, собственно, недоволен? — это уже вмешался новый женский голос, видимо отпустили с допроса еще кого-то их труппы. — Сам же отказался осуждать Далуцци, которая взяла Мартина на содержание! Кто нам по мозгам ездил насчет свободного выбора партнера? А сам от одного щипка за задницу разорался! Как-то это похоже на двойную мораль!

— Сказал и могу повторить! Если партнеры любого пола совершеннолетние и согласны на некие отношения, это их дело! Закон нарушен? Нет! Могут себе позволить. Но я-то не согласен на такое! Потому и не хочу, чтоб меня принуждали! Нельзя любить кого-то из-под палки! Где тут двойная мораль?

— Я думаю, Этьен прав. — Вступил в беседу еще один голос, на сей раз мужской. — Никто ж не пеняет Жижи, что она повелась на то, чтоб пожить и подхарчиться у своего торговца. Нашла кормушку — нормально. А что неприятно… так главное, добровольно. Мартину тоже нужны деньги, у него вообще… особые обстоятельства…

— И что ж это за обстоятельства такие?

— У его младшей сестренки рука сохнет. А лечебный арт он стоит… много крон в общем.

— Так может, сбросились бы…

— Ну да… только для полного восстановления арты ей будут нужны в количестве несколько в течение не то двух, не то трех лет, все ли мы готовы на это время плюнуть на собственные надобности?

— О… понятно.

— Вот Мар собой и пожертвовал, как единственный мужчина в семье…

— Бедняга…

— Слушайте, — зазвенел в гримерке еще один взвинченный девичий голос, — кто-нибудь может мне объяснить, зачем меня пытались заставить починить не работающий артефакт?

— Тебя? Ты ж отродясь не умела? …

— И с тех пор так и не научилась! А эта фря блондинистая сует мне какую-то брошь и настаивает, что я должна поправить в ней силовые потоки! Интересно, каким местом я буду это делать?

— Сказал бы я тебе каким именно, если бы с тобой беседовал мужик… а так, да, это странно…

— И мне подсовывали бракованную арт-пудреницу и просили реанимировать…

— И мне… только мне досталась неисправная макияжная кисть…