Прекрасная незнакомка

Он заказал столик на двоих в кафе «Карлейль», твердо намерившись поболтать часок с Рафаэллой, а потом насладиться полночной программой Бобби Шорта. То была одна из славных приманок Нью-Йорка, и слушать его вместе с Рафаэллой Алекс надеялся до поздней ночи. Он сдал пальто в гардероб, проложил, лавируя, путь к означенному столику, сидел там минут десять, дожидаясь ее прихода. В четверть двенадцатого начал тревожиться, а в одиннадцать тридцать — подумывать, не позвонить ли ей в номер. Но было ясно, что делать этого нельзя. Тем более, когда ты осведомлен о наличии у нее мужа. Алекс осознал, что надобно дожидаться ее, сидя мирно и шума не подымая.

Без двадцати двенадцать он заметил ее, смотревшую сквозь стеклянные двери, похоже, колеблющуюся, не убежать ли отсюда. Постарался поймать ее взгляд, но она не заметила Алекса и, еще немного поисследовав зал, исчезла. Почти непроизвольно встав, Алекс заспешил к дверям, вышел в коридор и только-только успел завидеть ее, покидающую кафе.

— Рафаэлла! — позвал он сдержанно, она обернулась, с расширившимися испуганными глазами, сильно побледнев. На ней было прекрасное вечернее платье из сатина цвета слоновой кости, прямо ниспадающее от плеч до темной оторочки по низу, у пят. На левом плече — огромная замысловатая брошь с громадной неровной жемчужиной посередине, окруженной ониксами и бриллиантами, в ушах — соответствующие ансамблю серьги. Эффектна Рафаэлла была до поразительности. Алекс снова отметил, какая она невероятная красавица. Остановившись, когда он окликнул, она замерла на месте, а он приблизился к ней и проговорил со всею серьезностью: — Уж не убегайте. Давайте выпьем и поговорим. — Голос был нежен, хотелось быть еще ближе к ней, но Алекс не решился даже тронуть ее за руку.

— Я… я не смогу. Мне нельзя. Я пришла сказать вам, что… извиняюсь… что сейчас слишком поздно… мне…

— Рафаэлла, еще и полуночи нет. Разве нельзя нам побеседовать полчасика?

— Кругом столько публики… — Ей было явно неуютно стоять здесь, и тут вспомнил он про бар «Бемельманс». Жалко упускать Бобби Шорта, не сводить ее на него, но важнее было отдать время тому, чтобы обсудить, что у нее на уме.

— Здесь рядом есть бар, в котором мы сможем переговорить в большей тишине. Пойдем. — И не дожидаясь ответа, положил ее руку на свою, повел Рафаэллу назад по фойе, к бару напротив кафе «Карлейль», там они поместились на банкетке у маленького столика, и Алекс улыбнулся Рафаэлле мирно и радостно. — Что желаете выпить? Вина? Черри? — Она лишь помотала головой, было видно, что до сих пор не пришла в себя. Когда официант удалился, он, оборотясь к ней, тихо молвил: — Рафаэлла, что-нибудь не так? — Она едва кивнула, оторвала взгляд от своих пальцев, ее совершенный профиль отчетливо прорисовывался перед Алексом в полумраке зала.

Она подняла глаза, ловя его взгляд, одно это словно бы доставляло ей острую боль. Лицо ее было столь же грустным, как в тот вечер, когда он обнаружил ее там на ступенях, в слезах.

— Почему мы раньше не обговорили это?

Переведя дух, она выпрямилась на банкетке, не спуская взора с Алекса.

— Надо было мне рассказать вам это раньше, Алекс. Я вас… — не сразу выбрала она нужное слово, но продолжала: — «… сильно обманула. Не пойму, как это вышло. Слишком размечталась. Вы в самолете были такой милый. И мать такая у вас очаровательная. Но я, друг мой, была с вами неискренна… — С печалью в глазах она тихо тронула его за руку. — Создавая впечатление, будто я свободна, я совершала большую ошибку. И должна просить прощения за это. — Она угрюмо глянула, отняла свою руку. — Я замужем, Алекс. И должна была сразу предупредить вас. Но почему-то затеяла эту вот игру. Совсем, совсем напрасно. Я не смогу больше с вами видеться.

Это была дама чести, и его до глубины души тронула ее искренность по отношению к нему, слезы плясали на кончиках ее ресниц, глаза распахнулись, лицо стало совсем бледным.

Он заговорил с нею осмотрительно и со всею серьезностью, как это бывало у него с Амандой, пока та была маленькая:

— Рафаэлла, я глубочайшим образом уважаю вас за нынешнее ваше признание. Но должно ли оно отразиться на нашей… на нашей дружбе? Разве нельзя нам видеть друг друга, невзирая на такие обстоятельства? — Вопрос был поставлен честно, Алекс рассчитывал при этом на отклик.

Она печально покачала головой.

— Я бы с удовольствием виделась бы с вами, если б… если б была вольна. Но я замужем. Так что нельзя. Не имею права.

— Отчего ж?

— Это будет несправедливо к мужу. А он такой… — сказала она сбивчиво, — такой добрый. Был… очень внимателен ко мне… очень заботлив… — Рафаэлла отвернулась, и Алекс заметил как по нежной бледной щеке скатилась слеза. Он протянул руку, кончиками пальцев едва коснулся шелковистой кожи ее щеки, и вдруг ему тоже захотелось плакать. Не надо так думать. Не надо эдак стремиться хранить верность мужу на весь остаток его жизни. Весь ужас ситуации начал открываться ему, пока он смотрел ей в лицо.